2U-06.

[Cersei]

ПЛиО. Джон/P!Мелисандра. Смотреть на неё с опаской, не ожидая от беременности ведьмы ничего хорошего и проклиная себя за то что сделал ей бастарда. Выносит ли служительница Р'глора человеческое дитя, или же Джону предстоит стать "отцом" еще одной губительной тени, исчадия ада?

@темы: ПЛиО

Comments

[Гость]

Утро выдалось особенно морозным. На Стену поверх мерзлого векового льда за ночь намело добрый фут мелкого, сухого и рассыпчатого снега, от которого старательно избавлялись несчастные караульные, чьи конечности под слоями шерсти, варенной кожи, кольчуг и лат онемели до такой степени, что уже и не причиняли беспокойства. Прочувствуют они это тогда, когда окажутся в теплых казармах, - думал Джон, лёжа на койке в покоях, которые он избрал вместо подобающих ему по должности комнат, принадлежавших Лорду-командующему Джиору Мормонту, так и не отреставрированных после пожара, устроенного им самим, казалось, сотню лет назад. - Когда руки и ступни начнут оттаивать в тепле, когда в сузившихся сосудах начнет восстанавливаться кровообращение, тогда новобранцы начнут выть от непривычной им боли, вжимаясь лицом в подушку, чтобы не разбудить товарищей. Джону было жаль своих молодых братьев: их первые дни на Стене будут намного тяжелее его собственных. Он помнил это время в деталях до сих пор, помнил, как оно повлияло на становление его личности: не зеленого мальчишки-бастарда, а зрелого, сильного мужчины, в последствии ставшего 998-ым Лордом-командующим Ночного Дозора, одним из самых молодых в истории, уходившей своими корнями в прошлое на восемь тысяч лет. Тем не менее, Джон не ощущал гордости от своего положения и титула, а лишь груз тяжкого бремени, бремени, которое он должен был нести на своих плечах не согнувшись, не дрогнув, дабы не вызвать сомнение в своих братьях по оружию, не способствовать зарождению в них слабости. Это был его долг, долг, который он мужественно и исправно исполнял.
Сегодня Джону Сноу предстояло событие, которое он ожидал со смешанными чувствами: предвкушением и трепетом, долей опаски и недовольства и, одновременно, странного возбуждения в районе груди. Потрепав за ухом Призрака, гревшего его постель и охранявшего его сон, он нежной, но уверенной рукой столкнул огромного лютоволка со своей койки и встал сам, поёжившись от холода, повеявшего из неплотно закрытых ставен. Подойдя к шкафу, лорд-командующий выбрал тёплые бриджи из грубой, толстой шерсти, куртку из варенной кожи, под которую он надел кольчугу, и подбитый мехом черный плащ брата Ночного дозора. Слегка помедлив, Сноу вставил в ножны Длинный коготь,свой меч из Валирийской стали с превосходной рукоятью в виде головы лютоволка с глазами-гранатами. Джон знал, что во время сегодняшней встречи его рука не раз потянется к этой рукояти - с этой привычкой он старался бороться: отец с детства учил его, что негоже браться за меч, если ты не намереваешься его использовать: это показатель враждебности или страха. Ни то, ни другое категорически нельзя было выказывать перед этой женщиной и ее сопровождением, в основном состоявшем из людей королевы Селисы, пользовавшейся достаточно дурной славой.
Решив, что чем дольше он будет медлить, тем больше нехороших предчувствий будет возникать у него в голове, Джон Сноу покинул свои покои и, миновав стражей, стал спускаться по многочисленным ступеням к выходу из Черного замка. Оказавшись на улице, он тотчас же почувствовал, как едкий, обжигающий холод будто бы острыми клыками пронзает незащищенную одеждами кожу его лица, нанося болезненные укусы. Натянув капюшон пониже, а шарф повыше, Джон уверенной походкой направился вперед, готовясь встретить прибывающих гостей с подобающей учтивостью и достоинством.

***
Она появилась внезапно, её развевающиеся на ветру алые одеяния выделялись огненным, кровавым пятном на фоне свежевыпавшего снега. Красная женщина предпочла лошадь карете или повозке и ехала впереди своей свиты, в центре первой колонны. По мере приближения процессии, Джон не мог не обратить внимания на то, что Мелисандра была одета лишь в тонкое, шелковое со вставками сатина платье с глубоким вырезом, обнажавшем голую шею жрицы с мерцающим на ней огромным гранёным рубином. Вырез опускался так низко, как только можно, чтобы прикрыть упругую, полную грудь. Только лишь при виде путницы в столь легком одеянии должно было стать морозно, но Джон с удивлением отметил, что от жрицы исходил почти осязаемый жар. Даже с расстояния при прямом взгляде на Красную женщину он ощущал жжение груди, чувствовал, как в его венах вскипает кровь, пробуждая в нем странное, непонятное ему желание. В смятении, Джон поспешно отвел глаза в сторону. "Ты должен сохранять спокойствие и трезвый разум, бастард. Кем бы ни была эта женщина, ты не должен поддаться ее чарам", - твёрдо решил для себя Сноу и, оседлав коня, отправился на встречу посланнице короля Станниса.

[Гость]

- Приветствую Вас на Стене, леди Мелисандра,- вежливо произнёс Джон, приблизившись к Красной жрице. - Для Дозора огромная честь принимать Вас и Ваших людей под нашей крышей. Возможно, условия у нас не самые лучшие, но мы приложим все усилия, чтобы вы ни в чем не нуждались. Мы разместим ваших людей соответственно их роду и положению, а Вы сможете выбрать себе покои там, где Вам придется по вкусу.
Эти слова Джон приготовил заранее, решив, что не стоит отдельно выделять кого-либо из свиты Мелисандры, так как это может оскорбить остальных. Он не обладал всеми сведениями насчет того, как распределялось командование в процессии прибывших: в последнее время, с тех пор, как Станнис отстранился от дел, руководство взяла на себя сумасбродная королева Селиса, которая наделяла властью то одного, то другого своего родственника-Флорента, а затем, также внезапно меняла свое решение, назначая на его место того, кто в нужный момент сказал или сделал то, что вызвало ее благосклонность. Сейчас, тем не менее, королева находилась в твердыне Восточного Дозора у моря, где условия были более мягкими и пригодными для Её Величества. Бразды правления людьми Селисы были непосредственно переданы в умелые руки Мелисандры, которая, как подозревал Джон, уже долгое время стояла за всеми решениями и приказами королевы, а сейчас лишь вышла из тени.
- Благодарю, лорд Сноу, - произнесла жрица, в ее грудном, мелодичном голосе явственно ощущалось исходящее от нее величие. - Я надеюсь, я и моё сопровождение не доставим Вам и Вашим братьям по оружию хлопот.
Джон собирался было сказать очередную подобающую в данном случае любезность, но когда он открыл рот, чтобы ответить, его губы сложились в совсем иные слова, которые крутились у него на языке всё это время:
- Неужели Вам не холодно, миледи? - выпалил он неожиданно для самого себя.
- Ничуть, - не смутившись ни на миг ответила жрица. - Мой Бог согревает меня. Моя вера крепка и непоколебима, и Владыка Света поддерживает тепло во мне. Неужели Вы не чувствуете этого, лорд-командующий? Так проверьте сами.
Рука Мелисандры медленным, плавным движением поднялась к его лицу. Нежные пальцы, которые и в самом деле были горячими, обвели контур его скулы и стали опускаться ниже, пробираясь под шарф и слои одежд, в поисках плоти. В первые мгновения Джон будто бы впал в своего рода транс, по телу разошлись мурашки, вызывавшие приятное, пьянящее жжение. Придя в себя, он, возможно, слишком резко отпрянул назад, так, что это могло показаться грубостью.
- Прошу прощения, миледи, я вижу, что Вы действительно пышете жаром, - тупо произнес он, так не к месту покраснев и даже слегка съёжившись. Красную женщину это явно насмешило. Бросив на него лукавый взгляд красных, искрящихся глаз, в которых плясали огоньки, асшайка наклонилась к нему и тихим, завораживающим шёпотом произнесла:
- Ты провел всю свою жизнь в холоде, Джон Сноу. Сначала Винтерфелл, затем Стена. Все эти годы ты не знал тепла и света, даже твоё имя несет за собой мороз, снежный лорд. Этого достаточно, чтобы кровь в жилах мужчины застыла, чтобы пылающее сердце покрылось коркой вечного льда, а все помыслы и идеи припорошил толстый слой снега. Как там говорят Старки? "Зима близко"? Это действительно так, а значит, мы должны зажечь пламя у нас в душе, позволить ему разгореться, чтобы в нужный момент его языки растопили лёд, разрушили стужу и мрак. Холод губителен, а пламя порождает жизнь, дарует энергию и силы.
Я буду ждать Вас в своих покоях, лорд Сноу, - объявила Мелисандра отстранившись, уже не понижая голоса. - Как только я и мои люди расположатся в Чёрном замке, Вас сопроводят ко мне, если, разумеется, Вы не решите обидеть меня отказом.
С этими словами жрица направила вперед уверенной рысью свою прекрасную лошадь с рыжей, почти красной гладкой лоснящейся шкурой и огненной гривой под стать наезднице. Джону оставалось лишь посильнее оттолкнуться ногами о круп своего коня, дабы не отстать от женщины, которую он должен был сопроводить.

[Гость]

Джон Сноу сидел на скамье в сводчатом чертоге Черного замка, ужиная взятой из скудных запасов Дозора жесткой солониной и овощной похлёбкой, состоящей в большей степени из моркови и водянистого бульона, в который он обмакивал кусок хлеба. Мейстеры единогласно пророчили долгую, суровую зиму, и итак немногочисленные запасы продовольствия следовало экономить. Из мыслей Джона не выходила первая встреча с Красной жрицей, вспоминая которую он не переставая винил себя за то, что вёл себя не так, как подобает лорду-командующему, а как глупый, зелёный мальчишка. Погруженный в раздумья, он ковырял ложкой в миске с похлёбкой, не ощущая вкуса употребляемой пищи. Его радовало лишь то, что Мелисандра не появлялась в чертоге, заменявшем сгоревшую трапезную: она предпочитала, чтобы ей приносили еду в покои, да и к ней она почти не притрагивалась. Видеть жрицу за общим столом было бы невыносимо. Сегодня ему итак предстояла встреча с Мелисандрой, которая любезно напомнила ему о своем приглашении еще сутра, прислав одного из своих людей с вышитым огненным сердцем Р'Глора на груди. Решив, что медлить больше некогда, Джон отодвинул давно доеденную похлебку и стал неохотно подниматься к покоям асшайки.

***
Мелисандра Асшайская стояла у окна в выбранной ею маленькой, но уютной комнате. В жаровне ярко горел огонь, который жрица поддерживала постоянно. Она могла часами смотреть на пламя; его изменчивые, лукавые и такие манящие языки будто бы играли с ней, демонстрируя обрывочные картины, которые могли относится к прошлому, настоящему и будущему, которые могли быть как реальными, так и несбыточными. Трактовать увиденное в пламени было сложнее всего: верховные служители Красного храма предупреждали ее об этом, когда она только начинала свой путь веры. "Нужны долгие годы учения, чтобы научиться видеть то, что дарует нам огонь, но не хватит и целой жизни, чтобы набраться достаточно мудрости для того, чтобы безошибочно их истолковывать", - пронеслись у нее в голове напутствующие слова. На жизненном пути Мелисандре пришлось пройти через множество трудностей и лишений, но впервые она чувствовала себя такой беспомощной, разбитой. До прошлой ночи она ни на секунду не сомневалась в том, что всё делала правильно - прилагала все усилия, действуя во благо Владыки Света и его посланника, нового Азора Ахаи Станниса Баратеона, способного победить холод и тьму, пронзить своим Светозарным Великого Иного, когда тот, с приходом суровой, многолетней зимы, в наступлении которой не было уже никаких сомнений, обрушится на царство людей со своими ледяными упырями. Тем не менее, прошлой ночью, глядя в пламя, она не увидела короля Станниса с огненным мечом в сильной руке; вместо него в ее видении с Великим Иным сражался черноволосый парень с холодной фамилией - незаконнорожденный сын Эддарда Старка Винтерфеллского, 998-ой Лорд-командующий Ночного Дозора 16-летний Джон Сноу. По правде говоря, Джон заинтриговал Мелисандру с первой встречи: в нем чувствовалась сила, необыкновенная, возможно, даже нечеловеческая. Именно это побудило жрицу пригласить к себе лорда-командующего: она жаждала узнать о нем больше. Более того, асшайка не могла отрицать, что холод Джона, как бы абсурдно это не звучало, разжёг в ней огонь. У неё возникло страстное, непреодолимое желание расколоть, растопить этот лёд. Теперь же ситуация кардинально менялась. Если Джон Сноу - новый Азор Ахаи... Она и не представляла, что ей нужно делать для того, чтобы направить его на истинный путь. Северянин до мозга костей, он исповедовал веру своих предков - Первых людей, поклонявшихся Старым богам, которые якобы носили форму Чардрев, деревьев-великанов с белой корой и вырезанными на стволах ликами. В борьбе с Иными единственное оружие - это огонь, и чтобы пламя действительно стало действенным, чтобы оно подчинялось и питало воина света, а не уничтожало его своим жаром, вера в Р'Глора должна была быть очень и очень крепка. Мелисандра была уверена, что влиять на Джона будет сложнее, чем на Станниса: её король был мужественным, несгибаемым, прямолинейным, справедливым и стойким человеком, но в то же время он был легко ведомым и отчаянно нуждался в благородной цели, весомом предлоге, основании для всего, что он делал. Джон же -человек абсолютно другого типа. Чтобы зажечь искру в нем, будет недостаточно уверенных речей и пары фокусов.
Над этим нужно было подумать, и очень серьёзно.

[Гость]

Джон Сноу сидел на скамье в сводчатом чертоге Черного замка, ужиная взятой из скудных запасов Дозора жесткой солониной и овощной похлёбкой, состоящей в большей степени из моркови и водянистого бульона, в который он обмакивал кусок хлеба. Мейстеры единогласно пророчили долгую, суровую зиму, и итак немногочисленные запасы продовольствия следовало экономить. Из мыслей Джона не выходила первая встреча с Красной жрицей, вспоминая которую он не переставая винил себя за то, что вёл себя не так, как подобает лорду-командующему, а как глупый, зелёный мальчишка. Погруженный в раздумья, он ковырял ложкой в миске с похлёбкой, не ощущая вкуса употребляемой пищи. Его радовало лишь то, что Мелисандра не появлялась в чертоге, заменявшем сгоревшую трапезную: она предпочитала, чтобы ей приносили еду в покои, да и к ней она почти не притрагивалась. Видеть жрицу за общим столом было бы невыносимо. Сегодня ему итак предстояла встреча с Мелисандрой, которая любезно напомнила ему о своем приглашении еще сутра, прислав одного из своих людей с вышитым огненным сердцем Р'Глора на груди. Решив, что медлить больше некогда, Джон отодвинул давно доеденную похлебку и стал неохотно подниматься к покоям асшайки.

***
Мелисандра Асшайская стояла у окна в выбранной ею маленькой, но уютной комнате. В жаровне ярко горел огонь, который жрица поддерживала постоянно. Она могла часами смотреть на пламя; его изменчивые, лукавые и такие манящие языки будто бы играли с ней, демонстрируя обрывочные картины, которые могли относится к прошлому, настоящему и будущему, которые могли быть как реальными, так и несбыточными. Трактовать увиденное в пламени было сложнее всего: верховные служители Красного храма предупреждали ее об этом, когда она только начинала свой путь веры. "Нужны долгие годы учения, чтобы научиться видеть то, что дарует нам огонь, но не хватит и целой жизни, чтобы набраться достаточно мудрости для того, чтобы безошибочно их истолковывать", - пронеслись у нее в голове напутствующие слова. На жизненном пути Мелисандре пришлось пройти через множество трудностей и лишений, но впервые она чувствовала себя такой беспомощной, разбитой. До прошлой ночи она ни на секунду не сомневалась в том, что всё делала правильно - прилагала все усилия, действуя во благо Владыки Света и его посланника, нового Азора Ахаи Станниса Баратеона, способного победить холод и тьму, пронзить своим Светозарным Великого Иного, когда тот, с приходом суровой, многолетней зимы, в наступлении которой не было уже никаких сомнений, обрушится на царство людей со своими ледяными упырями. Тем не менее, прошлой ночью, глядя в пламя, она не увидела короля Станниса с огненным мечом в сильной руке; вместо него в ее видении с Великим Иным сражался черноволосый парень с холодной фамилией - незаконнорожденный сын Эддарда Старка Винтерфеллского, 998-ой Лорд-командующий Ночного Дозора 16-летний Джон Сноу. По правде говоря, Джон заинтриговал Мелисандру с первой встречи: в нем чувствовалась сила, необыкновенная, возможно, даже нечеловеческая. Именно это побудило жрицу пригласить к себе лорда-командующего: она жаждала узнать о нем больше. Более того, асшайка не могла отрицать, что холод Джона, как бы абсурдно это не звучало, разжёг в ней огонь. У неё возникло страстное, непреодолимое желание расколоть, растопить этот лёд. Теперь же ситуация кардинально менялась. Если Джон Сноу - новый Азор Ахаи... Она и не представляла, что ей нужно делать для того, чтобы направить его на истинный путь. Северянин до мозга костей, он исповедовал веру своих предков - Первых людей, поклонявшихся Старым богам, которые якобы носили форму Чардрев, деревьев-великанов с белой корой и вырезанными на стволах ликами. В борьбе с Иными единственное оружие - это огонь, и чтобы пламя действительно стало действенным, чтобы оно подчинялось и питало воина света, а не уничтожало его своим жаром, вера в Р'Глора должна была быть очень и очень крепка. Мелисандра была уверена, что влиять на Джона будет сложнее, чем на Станниса: её король был мужественным, несгибаемым, прямолинейным, справедливым и стойким человеком, но в то же время он был легко ведомым и отчаянно нуждался в благородной цели, весомом предлоге, основании для всего, что он делал. Джон же -человек абсолютно другого типа. Чтобы зажечь искру в нем, будет недостаточно уверенных речей и пары фокусов.
Над этим нужно было подумать, и очень серьёзно.

[Гость]

Джон Сноу поднимался по спиральной лестнице в покои, которые облюбовала себе Красная женщина. Возле дверей в комнаты жрицы не было стражи - это показалось Джону более, чем странным: зачем Мелисандре отсылать свою охрану перед встречей с ним? О чем говорит этот жест? Хотела ли она выказать им доверие или же, наоборот, пренебрежение? С какой целью она пригласила его к себе?
Мысли кружились в голове у Джона, подобно рою потревоженных пчёл: сталкиваясь друг с другом, перемешиваясь, меняя направление, назойливо жужжа. Его беспокоило то, что после встречи с Мелисандрой он подумал о том, что Красная жрица напоминает ему Игритт. Он не мог объяснить даже самому себе, какую связь он увидел между ними. Игритт - невысокая, коренастая, с веснушками, чуть кривыми, выдающимися вперед зубками, гривой непослушных, огненно-рыжих волос и абсолютно диким, непокорным характером. Мелисандра же была совсем иной: она выглядела как настоящая леди: высокая, стройная, с полной грудью и талией, которую, казалось, Джон мог бы обхватить одними пальцами; с идеально гладкой молочно-белой кожей, правильными чертами лица. Даже ее волосы были другими: длинные, густые, легкие, развевающиеся на ветру. И оттенок: красные, как само пламя: не то, что согревает котелок с похлёбкой в жаровне или лагерном костре, а как пылающий огонь, пожирающий всё на своём пути, огонь живой, неукротимый, который можно увидеть только при пожаре. Жрица была бестией, красной, огненной, пылающей бестией, но одновременно с этим она была леди, прекрасной, женственной, страстной. Поймав себя на этих мыслях, Джон одёрнул себя. Он почувствовал, что покраснел, и порадовался тому, что возле комнаты не было стражей. Собравшись с духом, Джон постучал в дверь.
- Можете входить, Джон Сноу, - послышался голос жрицы изнутри.
Немного поколебавшись, Джон толкнул дверь. Из комнаты мгновенно повеяло жаром: помещение было маленьким, ставни - крепко-накрепко захлопнуты, огонь пылает в жаровне. Мелисандра, удобно расположившись, лежала на кровати, опираясь на локоть. На ней было длинное красное полупрозрачное платье с широким поясом на осиной талии, подчеркивающее все изгибы ее безупречного тела. Джон почувствовал, как его бриджи опасно натянулись. "Будь ты проклята, Красная женщина! - звучало в мыслях у Сноу. - Зачем было встречать меня в таком... виде?" Джон знал: встреть она его абсолютно голой, это возбудило бы его меньше, чем тонкое платье, которое будто бы играло с ним, показывая ему лишь силуэт того тела, что было под ним, представляя собой таинственную завесу, скрывавшую то, чего он сейчас желал больше всего. Ему нестерпимо хотелось сорвать эти восхитительные красные одеяния, прижать асшайку к себе, осыпать страстными поцелуями ее тело, пройтись нежными пальцами по всем его линиям. Джону стало невыносимо жарко, и он скинул с себя плащ, чтобы хоть как-то привести себя в чувство и заставить сердце прекратить бешено колотиться о грудь. Всё это время Мелисандра, не проронив ни слова, не сводила глаз с Джона: в ее взгляде плескались опасные искры не на шутку разбушевавшегося пламени, ярко-красные глаза выражали огненную страсть. Медленно опустив голые ступни на пол, жрица встала и направилась к будто бы оцепеневшему Джону.
- Сделаем это, - произнесла она томным, соблазнительным шёпотом, приблизившись к его уху.
Красная женщина осторожно взяла руки Джона в свои и положила их себе на плечи. Её кожа под тонкой тканью пылала. Словно в трансе, Джон сорвал с Мелисандры ее одежды, в то время как жрица нежными, медленными движениями ловких рук избавляла Джона от бриджей. Нижнего белья на асшайке не было, и ее тело открылось перед Джоном во всей красе. Его взгляд приковали красные ореолы больших, возбужденных сосков, округлые бёдра, длинные, стройные ноги. Джон с удивлением отметил, что там, где у Игритт была грубая рыжая поросль, у жрицы была лишь гладкая, нежная кожа. Он не заметил, как Мелисандра сорвала с него остатки одежды, их губы незамедлительно слились в самом страстном из поцелуев, в результате которого жрица оказалась прижатой к стене комнаты. "Вот почему у её покоев не было стражей", - пронеслась в голове у Джона ненужная мысль.
- А ты, оказывается, можешь быть горячим, - воскликнула Мелисандра, ее нога вскинулась вверх и обняла Джона чуть выше ягодиц.
Внутри жрица пылала также, как и снаружи. Когда он вошел в нее, она издала сдавленный стон наслаждения. Её волосы огненной волной раскачивались в такт совершаемым им ритмичным толчкам. В момент наивысшего наслаждения, их тела, казалось, слились воедино; в мире не было других звуков, кроме её сладостных, страстных стонов, ничего и никого не существовало вокруг, кроме них двоих. Мир поплыл перед глазами Джона, он почувствовал, как излился, а затем наступила кромешная темнота.

[Гость]

Джон очнулся, едва забрезжил рассвет. Тусклые лучи еще не до конца вошедшего в свои права после ночного отдыха солнца слабо освещали небольшое помещение, проникая через приоткрытые ставни. Придя в сознание должно быть после долгого сна, он еще долго не мог заставить себя не то, что двигаться, а даже открыть глаза. Джон ощущал неимоверную слабость, немощь, как будто он не один день работал не покладая рук. Да что там день, месяцы, годы. Голова кружилась, на нее словно обрушивались удары кузнецкого молота, размеренные, беспрерывные. Его тело ломило, все конечности будто бы онемели, отнялись. С трудом Джон заставил себя открыть глаза и, стерев с лица последние признаки сна (если это был сон), стал осматривать помещение, в котором он находился. Мгновенно Джон осознал, что это не его покои. На столике у кровати были причудливые склянки, наполненные разнообразными настоями, микстурами, отварами. "Что произошло? Что я здесь делаю?" - отозвалось у него в голове. Он попытался вспомнить события, предшествующие помутнению, которые могли бы всё объяснить, однако ему это не удалось. Перед его глазами стояло пламя, он помнил лишь чувство сильнейшего жара, а дальше... пустота.
- Хвала Семерым, Вы очнулись, лорд-командующий! - в комнату незаметно для Джона вошел молодой Клидас, который, будучи стюартом и учеником Эйемона Таргариена, в его отсутствие исполнял обязанности мейстера в Черном замке.
- Что.. что случилось? - сбивчиво произнес Джон, постепенно обретая силы.
- Три дня назад Вас.. Вас доставили ко мне по приказу леди Мелисандры. Вы были без сознания, и у Вас была чудовищная лихорадка, Вы горели!
- Леди Мелисандра? А она здесь причем? - внезапно в сознании Джона пронеслись новые образы: летящие красные одежды падают на деревянный пол, Красная женщина пылает ярче пламени в жаровне, он ощущает возбуждение... нет! Не может быть! Ему просто необходимо увидеть Красную жрицу прямо сейчас, чтобы убедиться, что всё, что возникло у него в голове сейчас - это вздор, плод воспаленного лихорадкой воображения. - Впрочем, я сам всё выясню. Будь добр, извести леди Мелисандру, что я желаю ее видеть в своих.. хм, временных покоях. При первой возможности.
- Но лорд Сноу, Вы еще слишком слабы для аудиенций! Вам нужна постель, желательно сонное вино, отдых для восстановления сил.
- Я отдохнул достаточно, - произнес Джон, хотя каждый его мускул кричал об обратном. - Это приказ, Клидас, и это не обсуждается. Я премного благодарен тебе за то, что ты делал для меня, пока я был без сознания, но сейчас я сам волен решать, как мне поступать дальше.
- Но... Как скажете, милорд.
Клидас поспешил удалиться, оставив Джона, несмотря на его показную решимость, в полной растерянности. Решив, что медлить нельзя, ведь жрица может прийти в любой момент, Джон подошел к шкафу, в который предусмотрительно поместили для него одежду. Даже этот короткий переход сильно сказался на состоянии Джона, ноги его дрожали, не желали слушаться. Посмотрев в зеркало, Сноу ужаснулся. Перед собой он увидел худого, осунувшегося человека, которого покинули все признаки жизни. Бледный парень выглядел старше своих лет, под глазами залегли мешки. Нет, это был не Джон Сноу. Поспешно одевшись, Джон принялся ждать. А что ему еще оставалось?
Леди Мелисандра появилась быстро. Красным вихрем она ворвалась в комнату, ее лицо пылало. Джон сразу заметил, что что-то в ней было не так, в глазах ее бушевали незнакомые ему искры.
- Ну наконец-то, милорд, - произнесла она чуть более высоким голосом, чем обычно. - А я уже думала, что луна смениться прежде, чем я дождусь Вас. Впрочем, к чему эти титулы, эти формальности, Джон? Мы оба знали, к чему это может привести, не так ли?
- Я не понимаю о чем Вы говорите, леди Мелисандра. Если я чем-то обидел Вас, я клянусь Вам, что сделал это не намеренно. Я прошу у Вас одного: объясните мне, что происходит?
- Какой интересный вопрос. Очень удобно, не правда ли? Присядь, Джон Сноу, ты бледен. Я расскажу тебе, что произошло. Той ночью пламя встретилось со льдом. Той ночью мы слились воедино, в один стальной, пылающий огнем меч неимоверной разящей силы. И тебе должно быть известно, что каждое действо, а тем более такое выдающееся по своей мощи и могуществу, имеет свои последствия. Я принесу на этот свет нового Азора Ахаи, который возродится из пламени и льда, из жара и холода, сочетая в себе обе смертоносные стихии. Только он сможет одержать победу над тем злом, что грядёт, только он сможет оградить нас от всепоглощающего холода, ведь он сам наполовину состоит из него. Плод нашего союза будет обладать сильнейшей магией: магией варгов, королей Зимы, а также древней магией жрецов Р'Глора, Владыки Света. Ты будешь отцом, Джон Сноу. Выпей это снадобье, оно придаст тебе сил, - из рукава Мелисандры выпал красный стеклянный пузырек с мерцающей жидкостью - они тебе еще понадобятся.