[She Wolf] Досуг мне разбирать вины твои, щенок! Ты виноват уж тем, что хочется мне кушать.(с)
KHR! Хибари | Гокудера. Love is... Позволить покормить Хиберда.
ворд говорит, что 325
У Хаято трясутся руки, спирает дыхание, у него нервная дрожь. Ему кажется, что больше он уже не вытерпит– он не курил с самого утра.
А все из-за того, что с утра он не смог найти где-то завалявшуюся пачку сигарет. Купить новую не успел из-за того, что увидел проходящего мимо его дома Тсуну и побежал приветствовать горячо любимого босса. А на их пути в школу ему было неудобно попросить Тсунаеши зайти с ним в магазин. Ну как можно беспокоить Босса по таким мелочам?!
На переменах ему тоже не удавалось купить или хотя бы стрельнуть у кого-нибудь сигареты: Тсуна, который не смог отказать девчонкам, попросил его помочь им украсить класс к празднику.
И поэтому только сейчас, закончив все дела и отобрав у какого-то парня заветную пачку, он может наконец-то покурить. Организм, привыкший к пагубной привычке своего хозяина, бунтует и требует долгожданной порции никотина.
Доставая сигареты из кармана джинс, Гокудера думает ”Ну все, наконец-то”. Однако на крыше, на которую только что пришел Гокудера, сидит Хибари и недовольно смотрит на пришедшего сюда подрывника.
Хибари ненавидит сигареты. Хибари ненавидит, когда Хаято курит.
-Минздрав запрещает – выдает он,вставая и отбирая у Хаято пачку. Сминает ее и бросает с крыши Намимори.
Пока она летит, а летит она долго, Гокудера успевает прокрутить в голове все возможные варианты убийства Кеи. У него застилает глаза от гнева. Он хочет врезать своему любовнику со всей души. И в своем воображении он уже рисует радостную картину: избитый до полусмерти глава дисциплинарного комитета просит у него прощения. От сладких, приятных фантазий его отвлекает сам объект его мыслей:
- Держи – говорит он, с силой запихивая в руки Гокудеры Хиберда – Гладь. Говорят помогает.
Гокудера первый, кому Кея позволяет дотрагиваться до Хиберда. И, наверное, это говорит о чем-то особенном.
Озадаченный Хаято смотрит в спину уходящего Хибари и быстро придумывает планы мести.
-Сегодня – не дам – наконец-то найдя самый ”безболезненный” способ, кричит он уже почти скрывшемуся из вида хранителю.
Жаль, что Гокудера не знает, что и на этот вопрос у Хибари есть собственное мнение.
заказчик
а то так переживала)
собственно автор
- В последний раз. – Нехотя произносит Кея, по косточкам перебирая в мыслях новоиспеченного Десятого. Никакого настроения. Никаких новостей. Никаких обновлений. И даже тонфа управлять лениво. Нет, ну надо же.
- С-спасибо, Хибари-сан! – Склоняется в ежесекундных поклонах Савада, чем еще больше злит главу дисциплинарного комитета. Такой легкомысленный, такой простодушный, такой… не такой. Совершенно не такой. Не такой, какой нужен.
- Иди. – Отворачивается Кея. – А иначе, - тонфа уже переливается на фоне послеобеденного солнца. Переливается игриво, несерьезно, немного зловеще. Ну что же поделать с этим.
Изобразив последний поклон, Десятый сверкает пятками вдоль коридора. Слева следом – Такеши. Всегда улыбающийся, вечно позитивный, всегда… всегда не тот. Абсолютно. Не тот, кто смог бы понять. Понять то, что никому понять не дано. Удивительно.
А вот правая рука… Место справа позади убегающего Тсуны пустует. И где же, собственно, третий нарушитель спокойствия и гармонии в небезызвестной средней школе Намимори? Хотя… Кея лениво оглядывает коридор. Хотя, не важно. Совсем. Ни капельки.
Черный пиджак развевается от нахлынувшего потока ветра, нагло ворвавшегося в чуть приоткрытые окна. Хибари отворачивается и тут же слышит звонок. Что ж, самое время подниматься наверх.
Лаковые туфли с малозаметными каблуками стучат по ступенькам. Еще шаг – впереди дверь, дверь в кабинет дисциплинарного комитета. Кея поворачивает ручку и мгновенно проникается атмосферой умиротворенности, порядка и, конечно же, ненарушимого спокойствия. Ведь правда. Никто более не имеет права находиться здесь в любое время.
Откуда-то издалека слышится тихий свист. Хибари открывает глаза, и тут же на палец садится, слегка царапая кожу маленькими лапками, желтогрудый Хиберд. Кея наклоняется, улыбаясь, и птица соскакивает на подоконник, весело махая крылышками. Хибари снова поворачивает голову к окну. А послеобеденное небо так и манит, так и манит ввысь, словно увлекая с головой. И даже немного, совсем чуточку, жаль, что никак нельзя оторваться от этого самого подоконника и взлететь туда, скрываясь за тучами от похотливого одиночества. Размышления о несбыточном все больше и больше заполняют голову главы комитета, что совершенно противоречит всяким нормам. Его собственным нормам.
Хибари опять прикрывает глаза и вдруг слышит негромкий стук в дверь.
- Войдите. – Голос слегка срывается от протяжного молчания. Дверь распахивается, словно сама ждала разрешения открыться, и в кабинете появляется собственная правая рука босса Вонголы.
- Ты? – Левая бровь немедленно поднимается вверх, а по лицу ползет далеко не радостная ухмылка.
- Я.
Хибари отворачивается, словно давая понять, что собеседник ему совершенно неинтересен, но Хаято непрост. Нагло захлопнув дверь ногой, Гокудера ленивой и даже немного рассеянной походкой направляется прямиком к окну. Кея искоса следит за каждым его шагом, прокручивая в голове план дальнейших действий. Хаято подходит к подоконнику и, еще шире раскрывая окно, втягивает в себя свежий уличный воздух. Потом лезет в карман, убивая добрые минуты на поиски, наконец, извлекает пачку сигарет с зажигалкой и глубоко затягивается.
- Не кури здесь. – Бросает Хибари, мысленно осуждая себя за то, что повиновался первой беглой мысли и впустил такого обормота в свой кабинет.
- Хорошо. – Тут же соглашается Хаято, опуская сигарету в пепельницу, после чего облокачивается на подоконник и устремляет взгляд куда-то далеко, куда-то в неизвестность. Куда-то в небо. Кея, вздыхая, опускает взгляд вниз, на землю. Земля – небо. Противоположности. Но все-таки…
Гокудера гладит кончиком пальца желтогрудого Хиберда. Птица пищит, говорит им что-то на своем, птичьем, не изведанном учеными, языке. Хаято поднимает глаза на Хибари, размышляя, стоит ли рассказывать то, о чем он думает, или же нет. Ведь связываться с Хибари Кеей, главой дисциплинарного комитета и просто опасным человеком – небезопасно. А все же…
- Птичка у тебя некормленая. Покормлю?
Хибари вздрагивает всем телом, зрачки медленно увеличиваются. Забыл.
Какая бы неприязнь к людям его не переполняла, каким бы мусором он их не считал, а тот, кто стоит сейчас перед ним, имеет очень даже смышленую голову… В отличие от него…
- Ну, так? – Хаято опускает голову, пытаясь заглянуть в холодные глаза. Внезапно Хибари поворачивает голову и впивается ледяными синими в удивленные зеленые. Губы растягиваются в какой-то незнакомой, прежде никогда не появлявшейся на его лице, ухмылке. Хаято становится не по себе. Вот надо же учиться держать язык за зубами, когда не надо. И сейчас Хибари улыбается, как-то хитро, заговорчески, совсем не так, как улыбался раньше. Когда вообще улыбался…
- Корми.
Хибари отворачивается, чтобы не видеть всю эту картину. Но такой картины больше не случится в его жизни. В его скучной, однообразной, но полной серьезности и порядка жизни главы комитета дисциплины. Только если он не…
- Ну, пойду я, что ли. – Запрокидывая руки за голову, зевает Хаято, и, не попрощавшись, отворачивается и делает шаг к двери, как его вдруг останавливает тихий, шелестящий, и почти настойчивый голос:
- А знаешь… я слишком занят. Приходи-ка кормить моего Хиберда каждый день.
В полном молчании Гокудера улыбается, разглядывая свою собственную тень. Затем делает шаг, еще один, поворачивает ручку и в один миг оказывается за пределами кабинета.
- Как тебе будет угодно. – Дверь захлопывается, и подрыватель не спеша направляется к лестнице, ведущей на второй этаж, тем самым оставляя главу комитета наедине с самим собой, без всяких посторонних. Стоп. Посторонних?
Хаято останавливается и еле заметно улыбается уголками губ.
И что же творит с собой Хибари Кея?