2P-05.

[Лютольвица]

Fate/Zero. Гильгамеш|Сейбер. Артурия кончает с собой после того, как Гильгамеш взял её силой. Умирать на его руках. "Я никогда... не буду одной из твоих вещей..."

@темы: Fate/Zero

Comments

[Гость]

2775 Изменена концовка битвы, немного AU

Экскалибур не может навредить своему владельцу. Мечи, созданные в темные века, в нелегкое время во имя добра и света, не предназначены для самоубийства. Напоить клинок своей кровью будет предательством. Артурия никогда бы не пошла на это. Меч – ее гордость, единственное, что у нее осталось.
Также и с чистой водой всех озер и рек. Владычица озера не для того даровала Артурии свое благословение, чтобы использовать его ради постыдной трусости и зла. Вода не примет тело рыцаря, никакой камень, никакой доспех не потянет Сэйбер на дно. Если ей будет угодно, она так и останется на гладкой поверхности, и лишь легкая рябь разойдется от ее прикосновений.
Мир изменился. Алое небо над головой, сухой ветер и песок. Всюду город Урук, и теперь весь мир – сад Гильгамеша. Неизменны лишь сама Артурия и ее желание смерти.
Но как же ей умереть?
Оказаться в петле – удел воров и разбойников. А также предателей и доносчиков. Впрочем, низкие люди вяжут свою погибель по принуждению.
Сталь чужого клинка? Но тот, кто когда-либо участвовал в битве, уже не заколет себя, уважая любое оружие, будь то нож или меч. Сэйбер помнила проклятье Диармайда, он гневался потому, что его предали, и потому, как его предали, направив копье в неподходящую цель. Славное оружие, великий герой – и все ради самоубийства по чужой прихоти.
Война за Грааль была низкой еще и потому, что славные души убивали себя, рано или поздно, ради желания простого смертного. Цена слишком высокая, чтобы не назвать это глупостью.
Убить себя – это значит бежать, получить незаслуженный покой. Множество мальчишек королевства Сэйбер шли на смерть, лишь бы не взвалить на свои плечи ответственность отцов и дедов. Участие в заведомо бесполезной битве – самоубийство. Невоздержанность в вине и удовольствиях – самоубийство. Провокация, поединок один-на-один, вызов сильнейшего– самоубийство. Самоубийство есть трусость.
Разве не из-за трусости, не из-за страха мужчин Британией правила Артурия? Но теперь ее королевство выглядит иначе. Там есть своя королева, которая ни во что не вникает, в отличие от министра, а войны уже несколько столетий идут только в «колониях». Территории расширились, а после вновь ограничились островом. Но, узнав об этом, Сэйбер не хотелось раскрывать тайники памяти и знаний, чтобы лишний раз не мучить себя.
Она о многом думает, поскольку не может действовать. Биться уже не за что: мастер, нуждавшийся в ней, исчез. Латы разбиты золотыми мечами Гильгамеша, а его желание обрело силу. Грааль угас, ожидая новой битвы. Люди, ставшие подданными древнего тирана, быстро привыкли к тому. Царь не говорил с ними, не появлялся в вечерних выпусках новостей, не требовал дани и не убивал больше, чем убивают все якудза вместе взятые. За пределом Японии никто не знал о Гильгамеше. И только песок засыпал небоскребы, а сады становились пустыней. Желание Гильгамеша казалось лишь экологической катастрофой, но ведь он отдыхал от битв, не думая о настоящем правлении.
- Теперь весь мир будет золотым, - думала Сэйбер, заточенная в один из небоскребов, в самом центре шумящего города, имени которого не знала. Без своих сил ей было трудно спуститься, не пользуясь лестницей. И она не могла сбежать. Без меча и брони – нет. Без мастера – нет. Она – почти человек, разве что физически сильнее и быстрее. Но для ее повелителя это не преимущество.
- Почему я не могла убить его? – раз за разом думает Артурия, рассматривая тонкие пальцы, жесткие от кольчужных перчаток.
- Почему мне всегда не хватает сил? – взгляд Сэйбер кажется пустым, ничего не выражающим, а зеленая радужка – тусклой. Она угасла, как только потеряла цель. Жизнь мастера ее не волновала – связи с ним не было, и когда он умер, Артурия лишь поняла, что проиграла.
И опустила Экскалибур, приказав ему исчезнуть, вернуться к волшебному озеру. Арчер не должен был заполучить священное оружие - меч и ножны надежды.
И все же Гильгамеш дал ей новую жизнь в чужом мире, где даже он не находил себе места, хотя и смеялся, куражился и твердил глупости о наслаждении. Пожалуй, не следовало даже думать о причинах – Гильгамеш жил прихотями, сиюминутными идеями, мгновенно забывал их, меняя быстро и без сожалений.
Весь его мир был сокровищницей, и все, будь то человек, предмет или явление – некой антикварной вещью. Гильгамеш всего лишь большой коллекционер, собиратель ценностей, но алчность ослепляет его, и ни одна вещь, ни один человек до конца ему не понятны.
Артурия была слишком ранена и ослаблена, чтобы сразу быть присвоенной. Наверное, у этого безумца существовал целый ритуал по этому поводу.
Без сил мастера Сэйбер медленно исцелялась, и чтобы продлить хоть сколько-нибудь свой покой, она притворялась спящей всякий раз, когда к ней входили. В сумерках комнаты было тихо и очень одиноко. Привыкнув быть в толпе, едва успевать за грядущими событиями, постоянно неся ответственность за себя и за рыцарей, Артурия впервые жила тишиной. И тишина опустошала ее, пугала неизвестностью.
И все же ей пришлось встать, пройтись по комнате и одеться. Черный костюм кажется ей пропыленным, ведь в последний раз в этой одежде она гналась за Райдером. Завязывая на шее галстук, она не торопится, думая о том, что в первое время ей будет непривычно застегивать рубашку, шнуровать ботинки. Она чувствует голод, о котором забыла после смерти.
Стоит ей покинуть комнату, как она понимает, что находится в отеле, и что он – вымер. Не встречаются даже слуги, и порядок, судя по всему, поддерживают мелкие фамильяры – невидимые духи или созданные магией существа.
Сэйбер идет в тишине, в сумерках, где одиночные слабые лампы горят в потухших светильниках. Ковер скрадывает ее шаги. Вдруг все двери одновременно скрипят, как будто бы десятки рук поворачивают ручки и дергают их на себя. Десятки дверей, кажется, отворяются, а потом хлопают, как будто бы их закрыли пинком. Становится слишком громко, к тому же поток воздуха то и дело ударяет в лицо. Ужасный шум, когда дерево и металл сталкиваются с проемом, когда петли начинают выходит из пазух. Ужасный холод, когда слабый сквозняк шевелит одежду, трогает волосы невидимыми пальцами.
Сэйбер порой вздрагивает от неожиданного хлопка, но идет дальше. А двери все хлопают и хлопают, не позволяя войти ни в одну из комнат. Вернее, только в одну комнату.
Дверь кажется узорчатой, сделанной из темного дерева. Артурия берет медную ручку и поворачивает ее. Девушка входит, и свет ослепляет ее. Привыкнув, из-под пальцев, что прикрывают глаза, Артурия видит Арчера. Он лениво развалился на кресле, вечно насмешливый и обманчиво спокойный. Кажется, что это создание не спит, не чувствует усталости, не знает боли, смерти, слабости. И потому в нем нет ничего человеческого.
- Так ты проснулась? Это хорошо, - он кивает ей одобрительно и указывает на другое кресло. Сэйбер рассматривает обстановку, которая состоит из двуспальной кровати с пологом, гардероба, дивана и двух кресел, а также круглого кофейного стола. В комнате достаточно просторно, и при желании возможно устроить настоящую битву, использую мебель для атаки и собственную сноровку, но Артурия видит целый ряд бутылок на столе, растерзанные фрукты на блюде, и что-то подсказывает ей, что драться древний царь не будет.
- Садись же, король рыцарей, и бери кубок! – Арчер уже нетерпелив, в его голосе есть нотки раздражения и… усталости. Если он пьет вино и ест, то, пожалуй, и устает, а потому его сила и совершенство обманчивы.
- Зачем я здесь? – вместо покорности, Артурия снова показывает характер и вызывающе смотрит на Гильгамеша.
- Глупый вопрос. Ты ведь принадлежишь мне, - Арчер улыбнулся, сдерживаясь. Непокорность Сэйбер доводила его до гнева мгновенно.
- Я никому не принадлежу. Мой мастер умер, - спокойно оборвала она, по-прежнему игнорируя приглашающий жест Арчера. Гильгамеш фыркнул, потряс головой и что-то пробормотал сквозь зубы. Он медленно встал, слегка пошатываясь. Возможно, опьянев, ведь бутылок было больше десятка.
- Все еще сомневаешься? Ты ведь помнишь мой приказ, мою волю. Не раздражай меня, глупая девчонка, – уже не скрывая злости, говорил он. Сэйбер же думала, что он легко одет – всего лишь рубашка и брюки. Возможно, стоит опасаться золотых браслетов у кистей, и уже так легко не удержать его руки, но Гильгамеш и вправду не готов к битве.
- Я не твоя вещь, - пожала плечами Артурия, - И ты не мой мастер, чтобы приказывать мне.
Наверное, только в момент сражения им было некогда спорить. Но почему, почему этот герой так хотел заполучить ее?
Гильгамеш только оттолкнул кофейный стул ногой, так что три или четыре бутылки, звякнув, повалились на ковер, разливая остатки вина. Бокалы разбились. Сэйбер была готова, и вывернулась из захвата, хотя ее пытались оттеснить к стене. Она ударила согнутым кулаком по корпусу, в самый центр, где у человека зарождается дыхание. Но ее рука, пусть и в перчатке – не меч. Едва ли она навредит Гильгамешу.
Но он задохнулся, покачнулся и опустил плечи и голову, хватая губами воздух. Это длилось меньше секунды: Арчер сразу же взял себя в руки и больно сжал запястье Сэйбер и ее плечо. Артурия ударила его по голени, а потом – чуть ниже, пытаясь сбить его позицию. Он был неустойчив, и потому вышло. Но упав на одно колено, он потащил за собой и Сэйбер, воспользовавшись смятением девушки. Лодыжки и колени рыцарь уже не могла защитить, поэтому Гильгамеш сбил ее с ног и подмял под себя, выбив из Артурии воздух. При падении, она ударилась головой, в глазах потемнело. Арчер, видимо устав, не стал добивать ее ударом. Или это не входило в его планы.

[Гость]

- Хватит битв. Царю не престало драться вне поля боя, - сказал он приглушенно.
-Теперь ты – человек. Как был при жизни. Я слышу твое дыхание, - зачем-то сказала Артурия почти мстительно. Она заставит его признаться в слабости.
- Правда? Знаешь, у Грааля странные шутки, - и Гильгамеш засмеялся, чуть запрокинув голову. У него были белые, острые, чуть крупные зубы. Волосы мягко обрамляли лицо, отросшие пряди лезли в глаза. Желтый металл на его шее казался темноватым и теплым. Сам Арчер, избавленный от брони, теперь действительно выглядел несколько изящнее, хотя крепкие мускулы плеч угадывались под одеждой. И все же он был достаточно тяжелым, чтобы раздражать Артурию.
- Встань! – приказал Артурия, стараясь смотреть Арчеру прямо в глаза. Он по-прежнему удерживал ее плечи, наваливаясь всем телом. Он перекинул ногу, и мог при желании сжать ее ноги между колен, и в короткой борьбе полностью обездвижить. Артурия царапала пальцами ворс ковра, думая, что ей делать.
- Ты по-прежнему груба со своим царем. Твое поражение тебя ничему не научило, - устало заметил Арчер и подался вперед, согнув локти. Сэйбер зажмурилась и отвернулась, но Арчер только крепко обнял ее, подкладывая ладони ей под спину.
Когда и кто держал ее в объятьях? Артурия не помнила. Может, это было в детстве. Пожалуй, этот странный деспот относился к ней достаточно почтительно и ласково. Может быть, в его царстве любая бы женщина почувствовала себя счастливой от объятий Гильгамеша. Но Артурия ничего не могла с собой сделать. Она ненавидела его.
За Грааль, за разбитую веру, за его самомнение и хвастливые речи, за то, что он все-таки видит в ней только вещь, сосуд, наполненный наслаждением.
- Отпусти меня, царь. Сейчас же, - холодно потребовала она.
- Не испытывай мое терпение, - почти сонно, от привычки пробормотал Арчер.
И Сэйбер допустила ошибку, осознанно, готовясь к самому худшему:
-Ты противен мне.
___________________________
Когда он испытывал боль, всякий разум покидал его. Гильгамеш отвечал стократной болью. Обида и разочарование терзали его так сильно, что он крушил все вокруг, не замечая разрушений и смертей. В этом Арчер походил на ребенка. Он ломал, но брал то, что хотел. И он взял Артурию.
Сэйбер молча приняла свое наказание, все, без остатка.
Он рвал ей пряди волос, сжимал ее горло, отчаянно и жестоко терзал ее тело, а ведь мог подарить ей наслаждение и ласку. Он ударил ее по лицу, когда заметил прямой, ненавидящий его взгляд, и, вспомнив о боли, рычал в бессилии что-либо изменить. Арчер не мог поцеловать Артурию, но мог надкусывать тонкую кожу плеч и шеи. Мог вбиваться в нее, перехватывая руки, заламывая их в захвате, сжимать бедра до синяков. В конце он, задохнувшись от болезненного наслаждения, просто повалился на нее.
Гильгамеш слишком устал, слишком был разочарован и пуст. Став человеком, он вновь отпил из чаши горечи и печалей.
Артурии казалось, что все тело онемело. Она чувствовала странное омерзение, от самой себя, как от предательства. Почему она не сопротивлялась до конца? Почему ей снова не хватило сил? Она не устояла перед яростью и натиском Гильгамеша.
Как бы она ни была горда, как бы ни бахвалилась, ей вечно не достает сил. Неудивительно, что Грааль не достался ей. Слабая, достойная лишь презрения. Равная любой женщине. Только вещь.
Она все еще лежала под сильным телом Гильгамеша, слушая его дыхание, не смея пошевелиться. Он сомкнул веки и снова обнял ее, успокоившись. Но ворох одежды и обнаженная гладкость кожи не давали забыть, что сейчас произошло.
Что же может убить ее?
Артурия тоже прикрыла глаза, напряженно думая. Что же убьет ее, если не священный металл оружия, если не священные воды, если не веревка…?
Яд? Но где же достать яд? Современность отрицала такую возможность. Странные слова вспыхивали в сознании, обозначая яд, но не давали ответа.
Гильгамеш заворочался, но упрямо не желал подниматься. Он замерз, кожа покрылась мурашками, дыхание стало ровным и неслышным.
И когда враг Сэйбер снова сжал ее плечи, утыкаясь носом и губами в кожу шеи, там, где заканчивались ключицы, она уже знала ответ.
Пистолет. Незнакомое новое оружие. То, что использовал ее мастер, убивая волшебников. Может быть, пуля убьет и ее.

______________________

Загадав собственную смерть, Артурия не спешила. Ее мнимая покорность радовала Гильгамеша. Она даже позволила целовать себя, но почти не размыкала губ. Арчер обходился с ней бережно, почти извиняясь за боль, что причинил ей. Жестокий и грубый на словах, в прикосновениях он мог быть нежным.
Но Сэйбер это не волновало. Она всегда была далеко мыслями, и ни побоями, ни поцелуями, невозможно было вернуть ее. Арчер старался, списывая строптивость на нрав упрямой девчонки, и на холодность северных женщин. Черт его побери, но именно холодность разжигала внутри него огонь.
Вскоре Артурии удалось выйти в мир, сначала до ближайшего парка, будто засыпанного пеплом от алого неба. Она видела смурые лица людей, их повседневную озабоченность, истлевшие стволы деревьев, руины после битвы за Грааль, местами уже очищенные и оцепленные.
После ей удалось найти «базу» Эмии Кирицугу. У мастера всегда было достаточно оружия и взрывчатых веществ. Не в каменное сарае, где подпитывала себя Ирисфиль, а под циновочным полом усадьбы Сэйбер нашла патроны и разнокалиберное оружие.
Память подсказала ей, что требуется сделать. Вынуть пули и по одной поместить в «магазин». Найти предохранитель и снять его, а потом нажать на курок… Легкая последовательность. Сэйбер пугало то, что убийцей очень легко стать, ведь учиться стрелять – не нужно. Она подняла пистолет, прицелилась и выстрелила. Пуля прошла через тонкую перегородку. Что ж, выстрелив в себя, она не промахнется.
Пистолет был легче меча, определенно. Но тяжесть его была ощутимой, и металл также быстро нагревался, как рукоять меча. Сэйбер ни о чем не думала и почему-то просто стояла в темной комнате дома, заброшенного теперь на многие годы.
- Нужно просто начать. Смерть похожа на сон, - тихо сказал сама себе король рыцарей.
Стрелять в голову? Сэйбер не знала, что самоубийцы делают так. И на манер кинжала, она ткнула дулом пистолета себе в грудь, как если бы решилась всадить клинок в сердце.
Артурия медлила. Все-таки этот мир был прекрасен, и жизнь, даже самая незаметная, украшала его. Она вспомнила прохладу воды озера, тенистые аллеи, сумрачный лес и шепот деревьев. Король Британии заснула навсегда на траве, вдыхая запах коры и листьев. Сейчас она чувствует только пыль и плесень. Может, ей стоит выйти и умереть на траве? Нет, в этом поместье есть сад из камней, и трава лишь пробивается сквозь них, хилая и темно-зеленая.

Безразлично, как это будет. Если она увидит сейчас алое небо, она вспомнит об алых глазах героя, что кажется ей последним из всех, мертвых или живых.

И она выстрелила.

Рана не казалась ей слишком болезненной, но пуля пробило ей легкое, а не сердце. Покачнувшись, Сэйбер упала на циновки, удивленно, как будто во сне. Кашель душил ее, и, кашляя, она чувствовала, что в уголках рта скапливается кровь. Металлический привкус был неприятен, но терпим. Но дышать было трудно. Каждый вдох – как поднять камень. Как будто бы Гильгамеш снова обнимает ее, наваливаясь всем телом.
От этого сравнения ее пробрало, как будто бы волна холода прошлась по спине к щиколоткам. Кожа стала липкой от пота. Полумрак комнаты перестал очерчивать контуры комнаты и обстановки.

Еще одно усилие – еще один вдох.

Золотое сияние вдруг оказалось совсем рядом, выхватив стены и потолок из мрака. Сэйбер только моргнула, удивляясь, откуда здесь свет. Разум медленно угасал, и она за него не цеплялась.
Артурия почувствовала прикосновение рук, которые, несомненно, принадлежали Гильгамешу. Больше никто не узнавал, что с ней, так бесцеремонно. Он что-то кричал, говорил, но Сейбер не слышала. Дышать было тяжело. Но без воздуха мир темнел, а веки тяжелели.
- Я никогда… - прошептала она, почти не вкладывая голоса. Король рыцарей вдруг ощутила прикосновение волос на щеке. Ее голову поддерживали, сжимали ее плечо, а лицо Гильгамеша касалось ее лица.
- …не буду одной из твоих вещей… - снова выдохнула Артурия и закашлялась. В горле стояла кровь.
Не было ничего. Ни радости, ни торжества, ни боли. Зачем же? Ради свободы, может быть, но думать об этом уже не получалось.

Гильгамеш вздрагивал, его кожа казалась обжигающей, а хватка – железной. Но удержать Сэйбер Арчер не мог.
Бледная, странно спокойная, она уснула на его руках. Как только сердце перестало биться.

[Гость]

Ох, автор, спасибо вам за такую красоту!
Не заказчик

[Лютольвица]

Невероятное исполнение! Жажду вас увидеть Откроетесь?

Не заказчица, но шиппер

[alastory]

Гость, спасибо Вам)

Cersei, вот и я. Спасибо)


Теперь будем ждать заказчика.

(автор)

[Гость]

alastory, все замечательно!

Тоже не он, но дикий шиппер Гил/Сейбер.

[Гиацинта]

alastory, честное слово, я просто обожаю вашу Сейбер! Она восхитительна! Именно такая, какой и должна быть. И вам я тоже поклоняюсь
А ещё я очень рада такому количеству со-шипперов)
заказчик

[alastory]

Гость, так и я шиппер, и очень расстраивало, что мало по такому пейрингу.


Гиацинта, вас-то мне и нужно) Спасибо большое за идею. И спасибо, что прочли и оценили)

[Гиацинта]

alastory, это вам спасибо, что написали такой божественный фанфик) Надеюсь ещё прочесть ваши творения с этим пейрингом.)

[Emerald-fox]

Великолепно. Автор, что вы еще пишите?