РосАрмагеддонБанк- Возьми кредит и греши, как сукин сын!
Original. Гламурная московская тусовка. Оргии,моральное разложение. Через много лет некоторые из их компании вспоминают про то время и ни о чём не жалеют,другие хотят чтобы всё было по-другому,но ничего уже не вернуть и не исправить. R+ A+
-
-
28.02.2014 в 17:42- Это был опыт, - говорит Олег, качая в руке бокал с виски.
Олег теперь ещё больший эстет, чем был когда-то. У него теперь безумно дорогие костюмы и стильные очки в футляре, обитом кожей. Он элегантно надевает эти очки одним движением, когда собирается читать документы. Документы ему приносит его секретарша, которую никто никогда не видел не обдолбанной и не улыбающейся во все имеющиеся зубы. Хотя обязанности свои выполняет, всем нравится, обтягивающие наряды, чулки, все дела. Вряд ли Олег её трахает. Скорее он её держит, чтобы всякая мелочь считала, что он её трахает.
Вот Олег, который считает, что это был опыт.
- Нихуя это был не опыт, - говорит Натуся. Натуся пьяна.
Мара хорошо знает, как выглядит пьяная Натуся. Пьяная Натуся всех любит, падает с размаху на кожаные диваны, подушки и мужские колени. Пьяную Натусю можно взять за задницу и увести в укромный уголок - она будет только смеяться, болтать какую-то чушь и часто-часто повторять, какая она пьяная. Маре всегда казалось, что Натуся начинала это говорить ещё до того как напивалась по правде. Что ж, это её дело.
Вот Натуся, которая не согласна с Олегом, который считает, что это был опыт.
- Тебе нельзя столько пить, ты мать, - говорит Джек. Ну, теперь Евгений Султанович. Теперь понятно, почему никто не знал, кто его отец. Это ж надо. Султанович.
Джек хорошо знает, что Натуся теперь мать. Это ведь к нему она тогда прибежала первая, вся в слезах. Джек всегда был хорошим парнем, он сразу пообещал, что найдёт ублюдка и доставит к алтарю. Пообещал, что выбьет все зубы и ещё что-нибудь для профилактики. Не выбил ничего, но ублюдка привёл. А наверное, было бы лучше, если б он его не нашёл, и сам бы на Натуське женился. Сидела бы она теперь где-нибудь у бассейна, попивала апельсиновый фреш, а нянечки бы прохаживались по садику с коляской, не обременяя уставшую хозяйку заботами. Только пить ей бы пришлось бросить. И материться. И трахаться с кем попало.
Вот Джек, который устроил брак Натуси, которая не согласна с Олегом, который считает, что это был опыт.
- Может, это был и опыт, но, прямо скажем, так себе, - говорит Аяна. Имена-то всё какие. Мара, Аяна, Элена, ещё какие-то там были... Дэни был, но его все Денисом звали. А Жеку - Джеком.
Аяна тоже не работает. Аяна ездит на потрясающе дорогих тачках, постоянно "зависает с лучшими стритрейсерами Москвы". Маре всегда было интересно, где. Не в Москве же. У Аяны никогда не было проколов с любовниками. Её никто не бросал. Возможно, потому, что у неё какой-то там разряд по какому-то там весьма травмоопасному виду спорта - или как это называется? А возможно, потому, что Аяна всегда успевала бросить первой. А возможно потому, что у Аяны было не столько любовников, сколько любовниц.
Вот Аяна, которая презирает всех, включая Джека, который устроил брак Натуси, которая не согласна с Олегом, который считает, что это был опыт.
- А мне нравилось, - говорит Элена. - Мне бы и сейчас так.
Элена была девушкой-декаданс. Девушкой-эпатаж. Девушкой в разодранных перчатках. Девушкой из серебряного века. Девушкой, которая знала, где ставятся ударения в слове латте и имени Бальмонт. Девушкой, которая говорила публике о том, как она устала от публики. Девушкой, которая ненавидела Москву и уезжала в Петербург просто так, просто чтобы покурить над Невой и подумать ещё раз о перспективе эффектного суицида. Маре когда-то нравилось слушать, как она нараспев читает свои непонятные и наверняка не слишком хорошие стихи. Хотя кто знает.
Вот Элена, которая чуть не откинулась от той наркоты, которую ей поставляли друзья Аяны, которая презирает всех, включая Джека, который устроил брак Натуси, которая не согласна с Олегом, который считает, что это был опыт.
- Прошлое не вернуть, - сонно говорит Паша. Он очень хочет спать, но всё ещё не уходит. Ему, в общем-то, некуда идти.
Паша был самым молодым и влюбчивым. Он зажигательно танцевал, был везде, и всё время так очаровательно и невинно улыбался, что его всегда звали с собой. Парни находили непередаваемое наслаждение в его спаивании. Девушки прижимали его к своим аппетитным грудям и обнажённым животам, млея от столь редкой для них неопытности и наивности. Мара помнила тот день, когда они с Олегом впервые угостили Пашу сигаретой. Он не курил до них. Он вообще, похоже, до них ничего не делал.
Вот Паша, который знает, что не вернёт ни прошлое, ни невинность, ни Элену, которая чуть не откинулась от той наркоты, которую ей поставляли друзья Аяны, которая презирает всех, включая Джека, который устроил брак Натуси, которая не согласна с Олегом, который считает, что это был опыт.
- И не исправить, - говорит Мара.
Вот Мара.
Маре кажется, что она неправильно прожила свою жизнь. Что в какой-то момент она увлеклась и сделала то, что делать не стоило. А потом всё пошло как-то само. Как-то само - это вообще в последнее время самое адекватное объяснение. Мара закрывает глаза и пытается забыть, но картины перед глазами всплывают сами собой.
Вот Джек сидит у разбитого стеклянного столика и наматывает бинт на руку. С его руки капает кровь, а со щёк - слёзы.
- Я найду этого ублюдка, - хрипит он сквозь рвущиеся стоны. - Я найду и убью, и он женится на ней, женится, женится.
Джек любит Натусю. Мара могла бы сказать ему об этом, но ей почему-то кажется, что пусть он лучше бьёт её мебель. Джек же хороший парень, а Натуся дура.
Вот Аяна, которая курит кальян, развалившись на ковре. У неё полностью выбрита левая половина головы. По ней нельзя сказать, что она чувствует по поводу плачущей навзрыд девушки, которая только что убежала и закрылась в туалете. Рядом сидит Олег и, щурясь, смотрит на своём безумно дорогом фотоаппарате отснятые кадры.
- Есть очень хорошие, - сообщает он. Аяна молчит и выдыхает белый дым через ноздри. Маре плохо, у неё кружится голова, и она думает о том, что всё это её не касается.
Вот Элена, у которой чёрные синяки под глазами больше, чем желтоватые синяки на руках. Между её расставленных стройных ног сидит Паша и мелко дёргает головой и плечами.
- Это хорошо, что ты завязала, - бормочет он. - Хорошооо... А я вот уже...
Элена расслабленно гладит его по голове, перебирая загубленные разной химией когда-то тёмно-русые волосы. Мара выходит, неслышно ступая босыми ногами по липкому полу. Лену-Элену только вчера выпустили из клиники. Им надо дать возможность побыть наедине.
Мара не знает, могла ли она прожить свою жизнь по-другому, но сейчас, в тишине, дыму, среди тех, кого она никогда и не думала назвать своими друзьями, ей кажется, что могла. Да, наверняка могла бы.
-
-
01.03.2014 в 02:37заказчик
Откроетесь?
-
-
01.03.2014 в 10:19