У Идзуны теперь были холодные, застывшие, почти белые губы. Они никогда больше не изогнутся в усмешке или в улыбке, никогда не коснутся его. Зная это, Мадара склонился, с детским интересом целуя брата. Губы - как лед. Неживые. Дыхание больше не обжигает кожу. Придется греть его, чтобы он казался хотя бы немного живым. Но его холод, мертвый, могильный, забирает тепло без остатка и топит его в промозглой пустоте. А еще Идзуна был бледен, как утопленник. Его вены просвечивали сквозь ставшую тонкой кожу темно-синим цветом, как извилистые реки на карте. Даже мягкий рыжеватый свет от десятка свечей кругом не мог заглушить эту бледность. Тогда Мадара закрывал глаза и касался его, чтобы не видеть этих дорог, исчертивших его некогда идеальное тело. Не стучит сердце, не приподымается грудь, не трепещут ресницы... Веки мешками ввалились внутрь, в пустые темные проемы, на которые почему-то любил смотреть Утиха. А у него были красивые глаза. Такие красивые и такие опасные. И сейчас они, как и весь, весь Идзуна, принадлежали Мадаре. Мадара ищет вслепую отложенную в сторону алую повязку, а после неаккуратно накрывает ей лицо брата. Потом поправят, когда хоронить будут. Сейчас ему до безумия неприятно видеть бледное лицо, застывшее, точно у куклы. Ведь всегда Идзу был весел, всегда улыбался и мимически мог отобразить любую эмоцию, и Мадара смеялся, как ребенок, видя стремительную смену выражений. И почему этот придурок сдох, черт побери? Тело младшего брата кажется таким необычно тяжелым, его едва можно взять на руки. В черных засаленных волосах запуталась деревянная стружка, руки соскользнули вниз, качаясь в воздухе в такт шагам, голова безвольно откинулась назад. Рот раскрылся, точно у рыбы. Сейчас он был таким комичным, таким безвольным. Таким мертвым. - Братишка, братишка, это страшный сон. Завтра все будет хорошо, - чеканил Мадара по слову на шаг. В отдельной комнате Идзуну уже давно ждал наспех сколоченный гроб. Безумие было таким неприятно-холодным, обволакивающим, как ледяная вода, липким, как мед. Почему, почему, почему было так больно.
-
-
15.08.2009 в 01:44У Идзуны теперь были холодные, застывшие, почти белые губы. Они никогда больше не изогнутся в усмешке или в улыбке, никогда не коснутся его. Зная это, Мадара склонился, с детским интересом целуя брата.
Губы - как лед. Неживые. Дыхание больше не обжигает кожу.
Придется греть его, чтобы он казался хотя бы немного живым. Но его холод, мертвый, могильный, забирает тепло без остатка и топит его в промозглой пустоте.
А еще Идзуна был бледен, как утопленник. Его вены просвечивали сквозь ставшую тонкой кожу темно-синим цветом, как извилистые реки на карте. Даже мягкий рыжеватый свет от десятка свечей кругом не мог заглушить эту бледность. Тогда Мадара закрывал глаза и касался его, чтобы не видеть этих дорог, исчертивших его некогда идеальное тело.
Не стучит сердце, не приподымается грудь, не трепещут ресницы... Веки мешками ввалились внутрь, в пустые темные проемы, на которые почему-то любил смотреть Утиха. А у него были красивые глаза. Такие красивые и такие опасные.
И сейчас они, как и весь, весь Идзуна, принадлежали Мадаре.
Мадара ищет вслепую отложенную в сторону алую повязку, а после неаккуратно накрывает ей лицо брата. Потом поправят, когда хоронить будут. Сейчас ему до безумия неприятно видеть бледное лицо, застывшее, точно у куклы. Ведь всегда Идзу был весел, всегда улыбался и мимически мог отобразить любую эмоцию, и Мадара смеялся, как ребенок, видя стремительную смену выражений.
И почему этот придурок сдох, черт побери?
Тело младшего брата кажется таким необычно тяжелым, его едва можно взять на руки. В черных засаленных волосах запуталась деревянная стружка, руки соскользнули вниз, качаясь в воздухе в такт шагам, голова безвольно откинулась назад. Рот раскрылся, точно у рыбы. Сейчас он был таким комичным, таким безвольным.
Таким мертвым.
- Братишка, братишка, это страшный сон. Завтра все будет хорошо, - чеканил Мадара по слову на шаг. В отдельной комнате Идзуну уже давно ждал наспех сколоченный гроб.
Безумие было таким неприятно-холодным, обволакивающим, как ледяная вода, липким, как мед.
Почему, почему, почему было так больно.
-
-
15.08.2009 в 01:52Пробрало дрожью. Заказщик счастлив, аригато
-
-
15.08.2009 в 01:54