Саид очень любил слушать, как Шэннон говорит на французском – еще с того момента, как попросил ее перевести написанное Руссо. Этот язык подходил ей, как удачно подобранный наряд – идеально. Он казался Саиду самой приятной музыкой на свете. А эта песня, слова которой француженка выводила на всех листах, стала его любимой песней – ведь ее пела Шэннон. Иногда они просто разговаривали – о прошлом – благо, историй накопилось достаточно. В такие моменты Саид думал о том, что Шэннон стала бы отличной женой. - А какие напитки ты любишь? – спросил он однажды. – Я вижу тебя с фужером, наполненным белым вином. Она в ответ засмеялась – звонко и заразительно. - Только не говори, что я не угадал, - запротестовал Саид. - Не угадал, - подтвердила Шэннон. – Это, конечно, глупо, но я очень люблю... теплую кока-колу. Саид улыбнулся, но ничего не ответил. Ему не хотелось говорить, что он тоже предпочитал колу. И именно теплую.
Саид очень любил слушать, как Шэннон говорит на французском – еще с того момента, как попросил ее перевести написанное Руссо.
Этот язык подходил ей, как удачно подобранный наряд – идеально. Он казался Саиду самой приятной музыкой на свете. А эта песня, слова которой француженка выводила на всех листах, стала его любимой песней – ведь ее пела Шэннон.
Иногда они просто разговаривали – о прошлом – благо, историй накопилось достаточно. В такие моменты Саид думал о том, что Шэннон стала бы отличной женой.
- А какие напитки ты любишь? – спросил он однажды. – Я вижу тебя с фужером, наполненным белым вином.
Она в ответ засмеялась – звонко и заразительно.
- Только не говори, что я не угадал, - запротестовал Саид.
- Не угадал, - подтвердила Шэннон. – Это, конечно, глупо, но я очень люблю... теплую кока-колу.
Саид улыбнулся, но ничего не ответил. Ему не хотелось говорить, что он тоже предпочитал колу. И именно теплую.
Довольная заказчица.