107В комнате пахнет лимонами и лекарствами. Порядок почти идеальный – Фуджи с утра ждал своего капитана и загонял указаниями сестру, что и куда убрать. Сам наблюдал с кровати – болен. - …А в награду победитель получит поцелуй… Очередной приступ кашля сгибает Шьюске пополам, и на глазах выступают слёзы. Не хватает воздуха. Раскрытая книга остаётся в кресле. Фуджи садится, прижимается виском к холодной стене. Тезука протягивает стакан воды и лекарство: - Выпей, тебе полегчает. Пьёт. Дышит ровнее. Его гость стоит рядом и смотрит. Потом берёт пустой стакан и ставит на стол. - Почитаешь дальше? Мне сказок с детства не читали. А так хочется… - гений смущённо улыбается. В окно перестаёт стучать дождь, зажигаются фонари.
Десять. После быстрого, весеннего ливня на корте блестят лужи. В них отражается голубое небо, легкие облака и свежее, отполированное солнце. И если Фуджи оказывается у сетки, то тоже отражается в них. Его движения нельзя назвать плавными, но и не лишены они своей резковатой грации; будто Фуджи не играет сейчас дружеский матч против команды Фудомине, а исполняет свой, особенный танец под музыку, которую никто не слышит. Мячик чуть задевает сетку и грозит упасть на противоположной стороне корта, Ибу Шинджи смотрит чуть исподлобья, сводя к переносице тонкие брови. Он уверен, что это очко у него в кармане. Недооценить такого противника, как Сейгаку очень сложно, но есть вещи, невозможные даже для гения. Срываясь с линии подач, Фуджи бежит к сетке – этого следовало ожидать, ни одно очко не будет отдано без борьбы. Чуть наклоняясь вперед, он вытягивает руку с ракеткой, но в последнюю секунду он, подскальзываясь, теряет равновесие и падает на мокрый от дождя корт. Девять. - Тридцать – пятнадцать, преимущество Сейгаку! Тезука жестом дает понять рефери, что желает взять тайм-аут. Фуджи рывком приподнимается на колени – растяжение, приятного мало. Команда, еще более шумная и беспокойная чем обычно, гурьбой выбегает на корт, давая понять, что доиграть матч они не позволят, что надо было играть в закрытом помещении из-за «этого дурацкого дождя!», что вероятность победы составляет 78,56%, и еще много того, что они говорили вчера и будут говорить завтра. Фуджи опирается на плечо Кавамуры, и они идут к скамеечке. Лицо капитана остается таким же сдержанным и серьезным, когда он объявляет, что этот матч они сдают из-за травмы игрока. Тачибана Киппей сдержано кивает и принимается расчехлять ракетку – следующий матч первый одиночный, «капитанский» одиночный. - Я не согласен. Если мне все-таки выпала возможность сыграть с Фуджи Сьюске я не хочу ее упускать. А то мало ли что может случиться следующий раз. Он может сломать себе руку, или заболеть гриппом, или уехать заграницу. А если он не может играть сейчас, то пусть сыграет тогда, когда сможет. Когда вылечит свою травму – это вообще очень важно для спортсмена, следить за своим здоровьем… - Шинджи! - Если Тачибана-сан не против, я с радостью доиграю матч, когда буду в состоянии. Фуджи улыбается мягко и сдержанно, давая понять, что сожалеет, но ничего изменить не может. Тезука чуть хмурится. Восемь. На следующий день Фуджи нет ни в школе, ни на тренировке. Травма не серьезная, но два-три дня лучше остаться дома, так сказал дядя Ойши, спортивный врач. Тезука разбирает документы студенческого совета: заявки на проведение выставок, черновой выпуск школьной газеты, заявление о создании фотокружка. Уже пять минут он не может понять, зачем Моно Сатору из класса 2-B этот фотокружок, и какое отношение он, Тезука Кунимицу, имеет ко всему этому. Мысли находятся где-то не здесь и все время норовят напомнить о чем-то важном, о чем нужно было вспомнить уже очень давно. Нарушая привычную строгую тишину, в кабинет студенческого совета влетает Кикумару. - Тезука! У меня для тебя супер важное задание! Да, и не думай отказываться! Это не только я тебя прошу, но и Ойши, и Момо, и Кайдо и все-все-все, но они не знают, что просят, но все равно. Вот! Эйджи протягивает стопку тетрадей: не слишком аккуратные, без обложек – принадлежат самому Кикумару догадывается капитан. - Тут конспекты сегодняшних уроков. Я все записал, специально для Фуджи. Но сегодня уезжает моя сестра, я должен ее проводить, так что занеси их, ладно? Если все в порядке, тогда меня нет. Счастливо! Кикумару исчезает так же быстро, как и появляется; после него в кабинете остается распахнутая дверь, запах арбузной жвачки и стопка тетрадей в руках у Тезуки. Семь. Тезука трижды нажимает на звонок и отходит от двери и отходит на полшага назад. Слышно, как в доме кто-то спускается по лестнице. Дверь открывает Юмико, старшая сестра Фуджи. В команде все говорят, что она очень красивая; Тезуке никогда не приходило это в голову, единственное, что он может сказать о Фуджи Юмико, что ее младший брат похож на нее. - Тезука-кун? Рада тебя видеть. Проходи, не стесняйся. Сейчас я позову Сьюске. Стуча туфлями на высоком каблуке, девушка поднимается на второй этаж. «Собирается уходить,» - догадывается капитан. Сверху раздается ее голос. - Тезука-кун, ты не мог бы подняться наверх? Сьюске трудно спуститься по лестнице. Шесть. Тезука несколько раз бывал у Фуджи дома. Правда, вместе со всей командой. Но на второй этаж ни разу не поднимался и никогда не был в комнате самого тенсая. Впрочем, в этой комнате нет ничего особенного: просторная, светлая, окна ориентированы на запад. В углу теннисная сумка, на столе три фотографии – Сьюске и Юта, Сьюске с родителями и теннисная команда до прихода Эчизена. На подоконнике предмет особой гордости хозяина – кактусы; на каждом горшке приклеена табличка с названием на латинском и датой, когда этот кактус тут появился. Некоторые стоят тут уже по несколько лет, замечает Тезука. Это давнее хобби, постоянное. - Я принесу вам чай, а дальше разбирайтесь уже сами. Мне нужно уходить, предупреди родителей, что я буду поздно. - Хорошо. Спасибо, сестра. Юмико спускается по лестнице с неизменным постукиванием каблуков. Пять. Тезука достает тетради, попутно объясняя, почему он, а не Кикумару пришел к нему. Приходит неловкая мысль, что это почему-то похоже на оправдание. Фуджи слушает его, мягко улыбаясь. Тезуке никогда не нравилась эта улыбка, в ней было что-то от оскала хищника и что-то от Джоконды. Будто между этой улыбкой и словами есть еще пропасть невысказанного. И это невысказанное и есть то, что хочется от него услышать. Тезука начинает объяснять алгебру, попутно исправляя ошибки в тетради Кикумару. Юмико ставит поднос на стол, и снова уходит; слышно, как внизу хлопнула дверь. Фуджи нет нужды слушать тему, он еще с утра разобрал ее сам, но ему приятно слушать Тезуку. У него до смешного серьезный голос, а очки отражают солнечные блики. Он пишет левой рукой и иногда задевает Сьюске локтем. Зато часы он носит на правой, и за все время он еще ни разу на них не взглянул – это приятно Фуджи. Они вспоминают про чай, только когда он уже совсем остыл. «И чашку он тоже держит в левой руке», - из таких деталей Фуджи составляет себе полный портрет капитана. Но он и так знает его ближе, чем кто бы то ни был из команды. Так получилось само собой. Просто ни один из них не задавал вопросов, а значит, не требовались и ответы. Четыре. Фуджи называли гением. Изначально это касалось только тенниса, но, как оказалось, прозвище было удачным. Гениальность (от лат. genius - дух) — практическое воплощение повышенного уровня творческого потенциала личности относительно других личностей. Так было написано в энциклопедии. Тезука выучил это определение наизусть. Для себя, он объяснял гений Фуджи его особенной атмосферой, его движениями и резким, прозрачным взглядом. Они не спорили ни разу. Они даже не повышали друг на друга голос, у них не возникало разногласий. Но если нужно было поучить что-то от капитана, проще всего было попросить об этом Фуджи. Уже больше получаса они листают альбом первого класса средней школы, тогда они учились вместе – оказывается, им есть, что вспомнить. Три. За окном незаметно темнеет, и Фуджи включает настольную лампу. Можно различить лицо собеседника, но не более; кажется, что весь мир сосредоточился в одном человеке, сидящем рядом. Тезуке некстати пришла в голову фраза из какой-то книги: «Не осталось вчера и завтра, есть только сейчас. И это сейчас будет длиться вечно». Вечно для Тезуки может закончиться в любую минуту. Со стуком в дверь, со звонком телефона. Назавтра они не вспомнят, о чем говорили. Два. Взгляд Тезуки случайно падает на часы на стене, и вечно разбивается на осколки. Он начинает собирать вещи, извиняясь за то, что задержался. Он снова становится «ледяным капитаном Сейгаку». Фуджи замолкает, и чуть прищуривает глаза. Один. Тезука вешает сумку на плечо и уже собирается уходить. Но вдруг замирает. - Кто ты, Фуджи. - Тебе не нужно спрашивать. Позволь мне сначала понять, кто ты. Подобраться к тебе настолько близко, насколько смогу. - Я не могу сказать, кто я сейчас. Я ощущаю себя лишь на корте. И там я победитель. Тезука оборачивается на звук, Фуджи стоит близко, почти вплотную к нему. У них большая разница в росте, но смотреть на гения сверху вниз невозможно. - Ты знаешь, Тезука, победитель получает поцелуй. Взрыв.
-
-
19.08.2009 в 04:55-
-
04.09.2009 в 20:58А Тезука как всегда)) Автор, спасибо)
не заказчик))
-
-
04.09.2009 в 21:00Очень красиво.) Спасибо автору. *_*
-
-
24.09.2011 в 00:08Десять.
После быстрого, весеннего ливня на корте блестят лужи. В них отражается голубое небо, легкие облака и свежее, отполированное солнце. И если Фуджи оказывается у сетки, то тоже отражается в них. Его движения нельзя назвать плавными, но и не лишены они своей резковатой грации; будто Фуджи не играет сейчас дружеский матч против команды Фудомине, а исполняет свой, особенный танец под музыку, которую никто не слышит.
Мячик чуть задевает сетку и грозит упасть на противоположной стороне корта, Ибу Шинджи смотрит чуть исподлобья, сводя к переносице тонкие брови. Он уверен, что это очко у него в кармане. Недооценить такого противника, как Сейгаку очень сложно, но есть вещи, невозможные даже для гения. Срываясь с линии подач, Фуджи бежит к сетке – этого следовало ожидать, ни одно очко не будет отдано без борьбы. Чуть наклоняясь вперед, он вытягивает руку с ракеткой, но в последнюю секунду он, подскальзываясь, теряет равновесие и падает на мокрый от дождя корт.
Девять.
- Тридцать – пятнадцать, преимущество Сейгаку!
Тезука жестом дает понять рефери, что желает взять тайм-аут. Фуджи рывком приподнимается на колени – растяжение, приятного мало. Команда, еще более шумная и беспокойная чем обычно, гурьбой выбегает на корт, давая понять, что доиграть матч они не позволят, что надо было играть в закрытом помещении из-за «этого дурацкого дождя!», что вероятность победы составляет 78,56%, и еще много того, что они говорили вчера и будут говорить завтра.
Фуджи опирается на плечо Кавамуры, и они идут к скамеечке. Лицо капитана остается таким же сдержанным и серьезным, когда он объявляет, что этот матч они сдают из-за травмы игрока. Тачибана Киппей сдержано кивает и принимается расчехлять ракетку – следующий матч первый одиночный, «капитанский» одиночный.
- Я не согласен. Если мне все-таки выпала возможность сыграть с Фуджи Сьюске я не хочу ее упускать. А то мало ли что может случиться следующий раз. Он может сломать себе руку, или заболеть гриппом, или уехать заграницу. А если он не может играть сейчас, то пусть сыграет тогда, когда сможет. Когда вылечит свою травму – это вообще очень важно для спортсмена, следить за своим здоровьем…
- Шинджи!
- Если Тачибана-сан не против, я с радостью доиграю матч, когда буду в состоянии.
Фуджи улыбается мягко и сдержанно, давая понять, что сожалеет, но ничего изменить не может. Тезука чуть хмурится.
Восемь.
На следующий день Фуджи нет ни в школе, ни на тренировке. Травма не серьезная, но два-три дня лучше остаться дома, так сказал дядя Ойши, спортивный врач.
Тезука разбирает документы студенческого совета: заявки на проведение выставок, черновой выпуск школьной газеты, заявление о создании фотокружка. Уже пять минут он не может понять, зачем Моно Сатору из класса 2-B этот фотокружок, и какое отношение он, Тезука Кунимицу, имеет ко всему этому. Мысли находятся где-то не здесь и все время норовят напомнить о чем-то важном, о чем нужно было вспомнить уже очень давно.
Нарушая привычную строгую тишину, в кабинет студенческого совета влетает Кикумару.
- Тезука! У меня для тебя супер важное задание! Да, и не думай отказываться! Это не только я тебя прошу, но и Ойши, и Момо, и Кайдо и все-все-все, но они не знают, что просят, но все равно. Вот!
Эйджи протягивает стопку тетрадей: не слишком аккуратные, без обложек – принадлежат самому Кикумару догадывается капитан.
- Тут конспекты сегодняшних уроков. Я все записал, специально для Фуджи. Но сегодня уезжает моя сестра, я должен ее проводить, так что занеси их, ладно? Если все в порядке, тогда меня нет. Счастливо!
Кикумару исчезает так же быстро, как и появляется; после него в кабинете остается распахнутая дверь, запах арбузной жвачки и стопка тетрадей в руках у Тезуки.
Семь.
Тезука трижды нажимает на звонок и отходит от двери и отходит на полшага назад. Слышно, как в доме кто-то спускается по лестнице. Дверь открывает Юмико, старшая сестра Фуджи. В команде все говорят, что она очень красивая; Тезуке никогда не приходило это в голову, единственное, что он может сказать о Фуджи Юмико, что ее младший брат похож на нее.
- Тезука-кун? Рада тебя видеть. Проходи, не стесняйся. Сейчас я позову Сьюске.
Стуча туфлями на высоком каблуке, девушка поднимается на второй этаж. «Собирается уходить,» - догадывается капитан.
Сверху раздается ее голос.
- Тезука-кун, ты не мог бы подняться наверх? Сьюске трудно спуститься по лестнице.
Шесть.
Тезука несколько раз бывал у Фуджи дома. Правда, вместе со всей командой. Но на второй этаж ни разу не поднимался и никогда не был в комнате самого тенсая.
Впрочем, в этой комнате нет ничего особенного: просторная, светлая, окна ориентированы на запад. В углу теннисная сумка, на столе три фотографии – Сьюске и Юта, Сьюске с родителями и теннисная команда до прихода Эчизена. На подоконнике предмет особой гордости хозяина – кактусы; на каждом горшке приклеена табличка с названием на латинском и датой, когда этот кактус тут появился. Некоторые стоят тут уже по несколько лет, замечает Тезука. Это давнее хобби, постоянное.
- Я принесу вам чай, а дальше разбирайтесь уже сами. Мне нужно уходить, предупреди родителей, что я буду поздно.
- Хорошо. Спасибо, сестра.
Юмико спускается по лестнице с неизменным постукиванием каблуков.
Пять.
Тезука достает тетради, попутно объясняя, почему он, а не Кикумару пришел к нему. Приходит неловкая мысль, что это почему-то похоже на оправдание.
Фуджи слушает его, мягко улыбаясь. Тезуке никогда не нравилась эта улыбка, в ней было что-то от оскала хищника и что-то от Джоконды. Будто между этой улыбкой и словами есть еще пропасть невысказанного. И это невысказанное и есть то, что хочется от него услышать.
Тезука начинает объяснять алгебру, попутно исправляя ошибки в тетради Кикумару. Юмико ставит поднос на стол, и снова уходит; слышно, как внизу хлопнула дверь.
Фуджи нет нужды слушать тему, он еще с утра разобрал ее сам, но ему приятно слушать Тезуку. У него до смешного серьезный голос, а очки отражают солнечные блики. Он пишет левой рукой и иногда задевает Сьюске локтем. Зато часы он носит на правой, и за все время он еще ни разу на них не взглянул – это приятно Фуджи. Они вспоминают про чай, только когда он уже совсем остыл. «И чашку он тоже держит в левой руке», - из таких деталей Фуджи составляет себе полный портрет капитана. Но он и так знает его ближе, чем кто бы то ни был из команды. Так получилось само собой. Просто ни один из них не задавал вопросов, а значит, не требовались и ответы.
Четыре.
Фуджи называли гением. Изначально это касалось только тенниса, но, как оказалось, прозвище было удачным.
Гениальность (от лат. genius - дух) — практическое воплощение повышенного уровня творческого потенциала личности относительно других личностей. Так было написано в энциклопедии. Тезука выучил это определение наизусть. Для себя, он объяснял гений Фуджи его особенной атмосферой, его движениями и резким, прозрачным взглядом.
Они не спорили ни разу. Они даже не повышали друг на друга голос, у них не возникало разногласий. Но если нужно было поучить что-то от капитана, проще всего было попросить об этом Фуджи.
Уже больше получаса они листают альбом первого класса средней школы, тогда они учились вместе – оказывается, им есть, что вспомнить.
Три.
За окном незаметно темнеет, и Фуджи включает настольную лампу. Можно различить лицо собеседника, но не более; кажется, что весь мир сосредоточился в одном человеке, сидящем рядом. Тезуке некстати пришла в голову фраза из какой-то книги: «Не осталось вчера и завтра, есть только сейчас. И это сейчас будет длиться вечно». Вечно для Тезуки может закончиться в любую минуту. Со стуком в дверь, со звонком телефона.
Назавтра они не вспомнят, о чем говорили.
Два.
Взгляд Тезуки случайно падает на часы на стене, и вечно разбивается на осколки. Он начинает собирать вещи, извиняясь за то, что задержался. Он снова становится «ледяным капитаном Сейгаку».
Фуджи замолкает, и чуть прищуривает глаза.
Один.
Тезука вешает сумку на плечо и уже собирается уходить. Но вдруг замирает.
- Кто ты, Фуджи.
- Тебе не нужно спрашивать. Позволь мне сначала понять, кто ты. Подобраться к тебе настолько близко, насколько смогу.
- Я не могу сказать, кто я сейчас. Я ощущаю себя лишь на корте. И там я победитель.
Тезука оборачивается на звук, Фуджи стоит близко, почти вплотную к нему. У них большая разница в росте, но смотреть на гения сверху вниз невозможно.
- Ты знаешь, Тезука, победитель получает поцелуй.
Взрыв.