Не совсем Санзо... В смысле - еще не. Это считается? Текст собран в одно сообщение - прим. администрации
Число слов: 545
- Ты не очень занят, Корю? - Нет, сенсей. - Тогда покажи моему гостю город, пожалуйста. Я должен незамедлительно провести ритуал, который требует уединенности и полной сосредоточенности. Укоку на несколько часов будет представлен самому себе, а заставлять гостя скучать – очень невежливо. - О да, Комьё. А еще небезопасно. Особенно - для вверенных тебе послушников, не так ли? - Я не понимаю, о чем ты, Укоку. Корю? - Конечно, сенсей!
- Итак, нас вежливо попросили со двора. И как же ты собираешься меня развлекать, мальчик? Корю передернуло. Ему совершенно не нравился этот человек. Конечно, он был Санзо и другом Комьё-сенсея, но… - Не спи! Или я сам найду себе развлечение. - Извините, Санзо-сама! Сегодня в городе отмечают день рождения правителя, будут фейерверки, ярмарка и… - Я понял. А Укоку - неплохой стратег. С одной стороны я вроде бы и выгулян, а с другой – повеселиться не получится! Ну а если получится - так он меня до смерти достанет по поводу развращения единственного ученика. Хм… да и если тебя просто случайно потерять по дороге, то может вообще на порог не пустить! Вот ведь предусмотрительный зануда! Ладно, где эти твои… фейерверки?
Пределом мечтаний Корю последние полтора часа был завтрашний день, когда этот урод наконец-то уберется из поля зрения и будет забыт как страшный сон. Укоку оказался неплохим оратором. Превосходным, можно сказать. Обладателем хорошо поставленного голоса и богатого словарного запаса. Он комментировал буквально все, на что падал его взгляд. С милой улыбкой на губах, понизив голос ровно настолько, чтобы слышать его мог только Корю, Укоку Санзо Хоши-сама невероятно изысканными и витиеватыми предложениями, едва ли не хайку, выражал свое неудовольствие окружающей действительностью.
У Корю нервно подергивалось веко, на ладонях остались полукружья от ногтей, а каждое новое изречение вызывало дикое желание разбить в кровь лицемерно улыбающиеся губы. Единственным, что помогало держать себя в руках, была повторяемая про себя мантра: «Корю… покажи город… мой гость… мой гость… покажи город… Корю…» Сознание прояснилось внезапно, от резко наступившей тишины. Они стояли на маленьком мосту через ручей. На изящных перилах сидела большой ворон, не мигая, смотрел на Укоку и явно не собирался покидать насиженное место. Монах некоторое время разглядывал его, а затем по-прежнему негромко, но уже вполне нормально спросил: - Тебе нравятся вороны, Корю? - Нет! Укоку словно не обратил на его ответ внимания и продолжил играть с птицей в гляделки. Через несколько минут Корю осознал, что на сегодня тот предел издевательств, которые он способен вынести, исчерпан. Очень осторожно мальчик начал пятиться назад, стараясь ступать как можно тише, дабы не спугнуть созерцательное настроение мужчины и успеть незаметно слинять. Уже на самом краю моста его остановил насмешливый голос: - И чем же тебе не нравится символ солнца, мальчик? - Я не думаю, что вечно орущая, агрессивная, эгоистичная и предвещающая несчастье птица могла быть солнцем! Извините, Укоку-сенсей, я должен вернуться в монастырь до захода, вы ведь не заблудитесь по дороге обратно? - Тебе не идет столь неумелая язвительность, мальчик! - открыто рассмеялся Укоку и, резко схватив его за плечо, притянул к себе. – Но мне нравиться то, как ты мыслишь! И твой разум пока еще не затмевают предрассудки! Не хочешь отправиться со мной в путешествие? Увидишь мир во всем разнообразии! Тебе понравится! Корю рванулся, выворачиваясь из под тяжелой руки, и кинулся прочь от этого неадекватного монаха. «К черту, к черту! Перед сенсеем завтра извинюсь, он же этого психа знает, обязательно меня простит!»
as all my wastelands flower and all my thickets grow
Вообще-то это не то, чего я хотела (я специально написала Saiyuki Reload, а не просто Saiyuki, чтобы указать на таймлайн), но все равно спасибо вам за исполнение, автор.)
420 автор лох и про ворон забыл(( автор страшно извиняется перед уважаемым заказчиком
Тысячи безлунных ночей оказались лишними.
Генджо Санзо умирает. Он все еще хочет жить, он все еще не верит, что проиграл, не верит в тяжелое, мутное оцепенение, придавливающее его к земле. Он глуп, этот Генджо Санзо, этот Корю, и не догадывается о том, что его жизнь имеет одну-единственную ценность - ценность жизни, отданной за него. По белоснежной ткани хои расплываются красные пятна, дыхание рваное, хриплое. Цепляется за свой пистолет. Все еще пытается подняться. Уже не имеет никакого значения. - Твой наставник, - говорит Укоку Санзо. - Он нашел тебя, плывущего по Янцзы в корзине, выброшенного твоими же родителями... Он рассказывает Генджо Санзо старую, давно забытую историю, голос у него доброжелательный, мягкий и самую малость скучающий, он даже закуривает, и серый пепел обсыпается на черное хои в тот момент, когда Укоку Санзо называет наставника Корю по имени.
Что же Корю, а точнее, Генджо Санзо? Сутры сами по себе не значат ничего, они могут быть кусками старой, обтрепанной на краях бумаги и инструментами для создания Мира. Генджо Санзо знает это лучше, чем кто-либо другой, и когда Ничто сутры Мутен пожирает Тьму сутры Матен, он знает, что проиграл именно он. Дождливые дни, сотни дождливых дней; он все еще не может никого спасти, не может даже отомстить. Может только медленно подыхать, чувствуя, как холод влажной земли забирается все глубже и глубже под кожу. Ничтожество. Самообвинения уже не работают. Злость уже не работает. Он слушает ироничный, почти сочувствующий голос Укоку Санзо, смотрит на сигарету, прыгающую то вверх, то вниз в углу его рта и мечтает об одной затяжке. Об одной единственной затяжке. Об одной...
- ...А потом он позволил тому екаю убить себя. - Как, - беззвучно шепчет Генджо Санзо, ведь это невозможно, это слишком чудовищно для того, чтобы быть правдой. Потому что иначе - нечего было защищать, в случившемся не было ни его вины, ни чужого желания защитить.
- Как, - повторяет Укоку Санзо, сам не замечая, что его насмешливую доброжелательность почти вытеснило что-то холодное, что-то темное и пустое. - Ты думаешь, Комё был вообще кто? Ты думаешь, он мог стать жертвой какого-то екая..? Любой бы продолжил - - ...Ничтожество... Укоку Санзо весело смотрит на человека в красно-белом, лежащего на земле - - ...Генджо Санзо.
И в этот момент ему кажется - обоим Санзо кажется, что между ними встает Комё - руки раскинуты в стороны, белые рукава хои шевелит несуществующий ветер, длинная светлая коса и ясная улыбка - так отчетливо, так привычно-больно, как очередной кошмарный сон, как очередная попытка обыграть давно уже мертвого человека.
Но это никого уже не спасет. Слишком много безлунных ночей.
as all my wastelands flower and all my thickets grow
Коробка со специями, я подозревала, что это именно ты Очень уж оно, эээ, характерно в плане взглядов на персонажей. у меня в процессе большое комёукоку, и вот, музыкой навеяло) Честно говоря, я сначала думала заказать Укоку | Санзо | Комьё, но как-то не сложилось. Так что я не только не против - я обеими руками за.))))
Мировега извини насчет ворон, правда. я сначала подорвалась писать, а потом смотрю, обана, а там же вороны, включить их можно было, но смысловой нагрузки они бы не несли, так, белый шум, так что ой.
-
-
08.09.2009 в 00:11Текст собран в одно сообщение - прим. администрации
Число слов: 545
- Ты не очень занят, Корю?
- Нет, сенсей.
- Тогда покажи моему гостю город, пожалуйста. Я должен незамедлительно провести ритуал, который требует уединенности и полной сосредоточенности. Укоку на несколько часов будет представлен самому себе, а заставлять гостя скучать – очень невежливо.
- О да, Комьё. А еще небезопасно. Особенно - для вверенных тебе послушников, не так ли?
- Я не понимаю, о чем ты, Укоку. Корю?
- Конечно, сенсей!
- Итак, нас вежливо попросили со двора. И как же ты собираешься меня развлекать, мальчик?
Корю передернуло. Ему совершенно не нравился этот человек. Конечно, он был Санзо и другом Комьё-сенсея, но…
- Не спи! Или я сам найду себе развлечение.
- Извините, Санзо-сама! Сегодня в городе отмечают день рождения правителя, будут фейерверки, ярмарка и…
- Я понял. А Укоку - неплохой стратег. С одной стороны я вроде бы и выгулян, а с другой – повеселиться не получится! Ну а если получится - так он меня до смерти достанет по поводу развращения единственного ученика. Хм… да и если тебя просто случайно потерять по дороге, то может вообще на порог не пустить! Вот ведь предусмотрительный зануда! Ладно, где эти твои… фейерверки?
Пределом мечтаний Корю последние полтора часа был завтрашний день, когда этот урод наконец-то уберется из поля зрения и будет забыт как страшный сон.
Укоку оказался неплохим оратором. Превосходным, можно сказать. Обладателем хорошо поставленного голоса и богатого словарного запаса. Он комментировал буквально все, на что падал его взгляд. С милой улыбкой на губах, понизив голос ровно настолько, чтобы слышать его мог только Корю, Укоку Санзо Хоши-сама невероятно изысканными и витиеватыми предложениями, едва ли не хайку, выражал свое неудовольствие окружающей действительностью.
У Корю нервно подергивалось веко, на ладонях остались полукружья от ногтей, а каждое новое изречение вызывало дикое желание разбить в кровь лицемерно улыбающиеся губы. Единственным, что помогало держать себя в руках, была повторяемая про себя мантра: «Корю… покажи город… мой гость… мой гость… покажи город… Корю…»
Сознание прояснилось внезапно, от резко наступившей тишины. Они стояли на маленьком мосту через ручей. На изящных перилах сидела большой ворон, не мигая, смотрел на Укоку и явно не собирался покидать насиженное место. Монах некоторое время разглядывал его, а затем по-прежнему негромко, но уже вполне нормально спросил:
- Тебе нравятся вороны, Корю?
- Нет!
Укоку словно не обратил на его ответ внимания и продолжил играть с птицей в гляделки.
Через несколько минут Корю осознал, что на сегодня тот предел издевательств, которые он способен вынести, исчерпан. Очень осторожно мальчик начал пятиться назад, стараясь ступать как можно тише, дабы не спугнуть созерцательное настроение мужчины и успеть незаметно слинять. Уже на самом краю моста его остановил насмешливый голос:
- И чем же тебе не нравится символ солнца, мальчик?
- Я не думаю, что вечно орущая, агрессивная, эгоистичная и предвещающая несчастье птица могла быть солнцем! Извините, Укоку-сенсей, я должен вернуться в монастырь до захода, вы ведь не заблудитесь по дороге обратно?
- Тебе не идет столь неумелая язвительность, мальчик! - открыто рассмеялся Укоку и, резко схватив его за плечо, притянул к себе. – Но мне нравиться то, как ты мыслишь! И твой разум пока еще не затмевают предрассудки! Не хочешь отправиться со мной в путешествие? Увидишь мир во всем разнообразии! Тебе понравится!
Корю рванулся, выворачиваясь из под тяжелой руки, и кинулся прочь от этого неадекватного монаха.
«К черту, к черту! Перед сенсеем завтра извинюсь, он же этого психа знает, обязательно меня простит!»
-
-
08.09.2009 в 00:22Заказчик
-
-
08.09.2009 в 00:28-
-
12.09.2009 в 17:12автор лох и про ворон забыл(( автор страшно извиняется перед уважаемым заказчиком
Тысячи безлунных ночей оказались лишними.
Генджо Санзо умирает.
Он все еще хочет жить, он все еще не верит, что проиграл, не верит в тяжелое, мутное оцепенение, придавливающее его к земле. Он глуп, этот Генджо Санзо, этот Корю, и не догадывается о том, что его жизнь имеет одну-единственную ценность - ценность жизни, отданной за него.
По белоснежной ткани хои расплываются красные пятна, дыхание рваное, хриплое.
Цепляется за свой пистолет.
Все еще пытается подняться.
Уже не имеет никакого значения.
- Твой наставник, - говорит Укоку Санзо. - Он нашел тебя, плывущего по Янцзы в корзине, выброшенного твоими же родителями...
Он рассказывает Генджо Санзо старую, давно забытую историю, голос у него доброжелательный, мягкий и самую малость скучающий, он даже закуривает, и серый пепел обсыпается на черное хои в тот момент, когда Укоку Санзо называет наставника Корю по имени.
Что же Корю, а точнее, Генджо Санзо?
Сутры сами по себе не значат ничего, они могут быть кусками старой, обтрепанной на краях бумаги и инструментами для создания Мира. Генджо Санзо знает это лучше, чем кто-либо другой, и когда Ничто сутры Мутен пожирает Тьму сутры Матен, он знает, что проиграл именно он.
Дождливые дни, сотни дождливых дней; он все еще не может никого спасти, не может даже отомстить.
Может только медленно подыхать, чувствуя, как холод влажной земли забирается все глубже и глубже под кожу.
Ничтожество.
Самообвинения уже не работают.
Злость уже не работает.
Он слушает ироничный, почти сочувствующий голос Укоку Санзо, смотрит на сигарету, прыгающую то вверх, то вниз в углу его рта и мечтает об одной затяжке.
Об одной единственной затяжке.
Об одной...
- ...А потом он позволил тому екаю убить себя.
- Как, - беззвучно шепчет Генджо Санзо, ведь это невозможно, это слишком чудовищно для того, чтобы быть правдой.
Потому что иначе - нечего было защищать, в случившемся не было ни его вины, ни чужого желания защитить.
- Как, - повторяет Укоку Санзо, сам не замечая, что его насмешливую доброжелательность почти вытеснило что-то холодное, что-то темное и пустое. - Ты думаешь, Комё был вообще кто? Ты думаешь, он мог стать жертвой какого-то екая..?
Любой бы продолжил -
- ...Ничтожество...
Укоку Санзо весело смотрит на человека в красно-белом, лежащего на земле -
- ...Генджо Санзо.
И в этот момент ему кажется - обоим Санзо кажется, что между ними встает Комё - руки раскинуты в стороны, белые рукава хои шевелит несуществующий ветер, длинная светлая коса и ясная улыбка - так отчетливо, так привычно-больно, как очередной кошмарный сон, как очередная попытка обыграть давно уже мертвого человека.
Но это никого уже не спасет.
Слишком много безлунных ночей.
-
-
12.09.2009 в 23:22И вы же откроетесь, правда?)
Немножко офигевший от свалившегося на его голову счастья заказчик
-
-
12.09.2009 в 23:34у меня в процессе большое комёукоку, и вот, музыкой навеяло)-
-
12.09.2009 в 23:37у меня в процессе большое комёукоку, и вот, музыкой навеяло)
Честно говоря, я сначала думала заказать Укоку | Санзо | Комьё, но как-то не сложилось. Так что я не только не против - я обеими руками за.))))
-
-
12.09.2009 в 23:42извини насчет ворон, правда. я сначала подорвалась писать, а потом смотрю, обана, а там же вороны, включить их можно было, но смысловой нагрузки они бы не несли, так, белый шум, так что ой.
-
-
14.09.2009 в 11:28-
-
14.09.2009 в 11:47спасибо)
Коме - он такой. всепроникающий и могучий)))