На землю ложатся первые зимние снежинки. Колючие и редкие, они не могут скрыть ни промерзшую грязь дороги, ни опавшие листья, ни жухлую траву обочины. На лужах тонкая корочка льда, ветер гоняет птиц в ещё алых кронах развесистых кленов – скоро и им суждено сбросить свой пестрый наряд. Где-то вдалеке играют на сямисене. Мацури. Слышно, как кто-то отдает распоряжения на счет праздничных фейерверков и саке. Алые фонарики водят хоровод по всему городу. В сгущающихся сумерках нестерпимо пахнет морозной свежестью и – почему-то – солью, воздух звенит натянутыми струнами, неторопливые шаги гулко отдаются на окаменевшей земле. В ещё густой листве еле заметная тень: мутно серая, сливающаяся со стволами деревьев и ночным воздухом, пропитанным духом увядания и глубокого сна. Белка ли, птица ли, мало ли… Кто разберет? В какой-то момент тень перемещается из-за спины и устраивается на ветке, нависающей прямо над тропинкой, впереди. У Тецу сегодня о бедро мерно бьются два отточенных меча – фукучо настоял, сказав, что ронины опять мобилизировались. Правая рука сама собой незаметно оказывается на рукояти катаны, и когда до дерева с притаившейся тенью остается не более пяти шагов, Тецу срывается с места и с разбегу обрубает ветку – у самого ствола. Конечно, был бы здесь кто-то из Шинсенов – будь то Харада, Накагура или Тодо – не миновать насмешек: дровосек с катаной – глупость. Но Шинсенов здесь нет – есть тень, распростертая не земле. Тецу левой рукой теребит черный шарф, пойманный на лету, и смотрит сверху вниз, наставив острие на преследователя. Оба долго молчат, но первым не выдерживает, как всегда, Ичимура. - Мог бы и поздороваться. Или улыбнуться, на худой конец, - чуть хмурясь, говорит он. – Плохой из тебя ученик, очень плохой! - А чего улыбаться-то? Если даже такой никчемный слуга может меня заметить, значит, плохой из меня шиноби… - Дурак! – взрывается Тецуноске, возвращая меч в ножны. – Ты ещё про сеппуку вспомни! - А это идея… - без тени эмоций отвечает Ямазаки. - Дурак, - уже спокойней говорит Тецу и, ухмыляясь, протягивает руку. – Если будешь продолжать разлеживаться тут – уже никакое сеппуку не поможет. Вставай, простудишься… - Можно подумать, по чьей вине я на земле оказался? – У Сусуму есть совершенно дурная привычка – не улыбаться. Со временем, конечно, она ослабевает, но Тецу кажется, что это происходит слишком медленно. Вот и сейчас – опять, всё на одной ноте. - Ну, а как бы мне тебя было ещё оттуда спустить? И перестань уже говорить всякие глупости – если я тебя заметил, это ещё ничего не значит. - Хм? - И не хмыкай! - Смеется Тецу. – Лучше скажи, ты уже возвращаешься? - Нет… - Ямазаки хмуриться, потом переводит взгляд на Ичимуру, улыбается - улыбка у него шалая. – Просто решил посмотреть фейерверки в хорошей компании. Знаю одно место – оттуда прекрасный вид… - Эй, Сусуму! – окликает Тецу, спеша вслед, и Ямазаки вздрагивает, почему-то так и не привыкнув к обращению по имени. – Ты ведь хотел, чтоб я тебя увидел, правда? - Вообще-то, я бы предпочел, чтобы ты меня по запаху нашел, - и снова это ничего не выражающая гримаса. - Сегодня бы не смог… - оба тормозят и внимательно смотрят друг на друга. Над головой взлетают искрящиеся шары фейерверков. - А в другой день? - В другой бы – смог. - Почему? Тецу опять заливисто смеется и переводит разговор, восхищаясь особенно яркими сегодня огнями. Конечно, он ни за что не скажет, что Ямазаки пахнет так же, как последний день осени.
Сладкоядное || Координатор || Вот та кудрявая особа с местной родины панков
Заказчик очень извиняется, что тормозил с отзывом =) Сначала действительно побоялся комментировать, с таким-то радикальным предупреждением, а потом всё руки не доходили =__=
Очень красиво у вас вышло, спасибо =)
- Сегодня бы не смог… - оба тормозят и внимательно смотрят друг на друга. Над головой взлетают искрящиеся шары фейерверков. - А в другой день? - В другой бы – смог. Вот этот кусочек особенно понравился
-
-
11.09.2009 в 09:50Автор - мудак!Без комментариев.541 слово
На землю ложатся первые зимние снежинки. Колючие и редкие, они не могут скрыть ни промерзшую грязь дороги, ни опавшие листья, ни жухлую траву обочины. На лужах тонкая корочка льда, ветер гоняет птиц в ещё алых кронах развесистых кленов – скоро и им суждено сбросить свой пестрый наряд. Где-то вдалеке играют на сямисене. Мацури. Слышно, как кто-то отдает распоряжения на счет праздничных фейерверков и саке. Алые фонарики водят хоровод по всему городу. В сгущающихся сумерках нестерпимо пахнет морозной свежестью и – почему-то – солью, воздух звенит натянутыми струнами, неторопливые шаги гулко отдаются на окаменевшей земле.
В ещё густой листве еле заметная тень: мутно серая, сливающаяся со стволами деревьев и ночным воздухом, пропитанным духом увядания и глубокого сна. Белка ли, птица ли, мало ли… Кто разберет? В какой-то момент тень перемещается из-за спины и устраивается на ветке, нависающей прямо над тропинкой, впереди.
У Тецу сегодня о бедро мерно бьются два отточенных меча – фукучо настоял, сказав, что ронины опять мобилизировались. Правая рука сама собой незаметно оказывается на рукояти катаны, и когда до дерева с притаившейся тенью остается не более пяти шагов, Тецу срывается с места и с разбегу обрубает ветку – у самого ствола. Конечно, был бы здесь кто-то из Шинсенов – будь то Харада, Накагура или Тодо – не миновать насмешек: дровосек с катаной – глупость. Но Шинсенов здесь нет – есть тень, распростертая не земле. Тецу левой рукой теребит черный шарф, пойманный на лету, и смотрит сверху вниз, наставив острие на преследователя.
Оба долго молчат, но первым не выдерживает, как всегда, Ичимура.
- Мог бы и поздороваться. Или улыбнуться, на худой конец, - чуть хмурясь, говорит он. – Плохой из тебя ученик, очень плохой!
- А чего улыбаться-то? Если даже такой никчемный слуга может меня заметить, значит, плохой из меня шиноби…
- Дурак! – взрывается Тецуноске, возвращая меч в ножны. – Ты ещё про сеппуку вспомни!
- А это идея… - без тени эмоций отвечает Ямазаки.
- Дурак, - уже спокойней говорит Тецу и, ухмыляясь, протягивает руку. – Если будешь продолжать разлеживаться тут – уже никакое сеппуку не поможет. Вставай, простудишься…
- Можно подумать, по чьей вине я на земле оказался? – У Сусуму есть совершенно дурная привычка – не улыбаться. Со временем, конечно, она ослабевает, но Тецу кажется, что это происходит слишком медленно. Вот и сейчас – опять, всё на одной ноте.
- Ну, а как бы мне тебя было ещё оттуда спустить? И перестань уже говорить всякие глупости – если я тебя заметил, это ещё ничего не значит.
- Хм?
- И не хмыкай! - Смеется Тецу. – Лучше скажи, ты уже возвращаешься?
- Нет… - Ямазаки хмуриться, потом переводит взгляд на Ичимуру, улыбается - улыбка у него шалая. – Просто решил посмотреть фейерверки в хорошей компании. Знаю одно место – оттуда прекрасный вид…
- Эй, Сусуму! – окликает Тецу, спеша вслед, и Ямазаки вздрагивает, почему-то так и не привыкнув к обращению по имени. – Ты ведь хотел, чтоб я тебя увидел, правда?
- Вообще-то, я бы предпочел, чтобы ты меня по запаху нашел, - и снова это ничего не выражающая гримаса.
- Сегодня бы не смог… - оба тормозят и внимательно смотрят друг на друга. Над головой взлетают искрящиеся шары фейерверков.
- А в другой день?
- В другой бы – смог.
- Почему?
Тецу опять заливисто смеется и переводит разговор, восхищаясь особенно яркими сегодня огнями.
Конечно, он ни за что не скажет, что Ямазаки пахнет так же, как последний день осени.
-
-
12.09.2009 в 08:07-
-
12.09.2009 в 13:09Это заказчик или..?
а-р.
-
-
12.09.2009 в 13:20Пожалуйста. Радуйте нас ещё. ))
-
-
17.09.2009 в 15:08Очень красиво у вас вышло, спасибо =)
- Сегодня бы не смог… - оба тормозят и внимательно смотрят друг на друга. Над головой взлетают искрящиеся шары фейерверков. - А в другой день? - В другой бы – смог.
Вот этот кусочек особенно понравился